Страсть к мятежнику
Шрифт:
– Нет, ваша светлость. Боюсь, некоторые мои взгляды не столь забавны. А впрочем, чтобы вас позабавить, достаточно малого, – Эрия всей кожей почувствовала свирепый взгляд отца.
– Хо! – граф хлопнул ладонью себя по груди, словно получив сердечную рану. – Вы не можете считать меня таким поверхностным, мисс, пока не узнаете получше, – плотоядная улыбка должна была еще больше разозлить девушку.
– Эта перспектива вовсе не кажется мне заманчивой, – сухо процедила Эрия, не обращая внимания на недовольство отца.
– О, нет, – вмешался Джордж. – Граф, возможно, вы окажете
Эрия чувствовала на себе горячий взгляд графа. Как же так? Отец понял, откуда у графа царапины на лице, но, тем не менее, приглашает на обед. Это равносильно тому, чтобы позволить…
Эрия закрыла глаза и покачнулась, прижав к вискам кончики пальцев.
– Извините, – прошептала девушка, ни на кого не глядя. – Кажется, это результат чрезмерного веселья, – она подхватила юбки и бросилась в ближайшую дверь. Мэриан Даннинг тут же встала и, избегая взгляда мужа, молча кивнула хозяину дома и графу, затем последовала за дочерью.
ГЛАВА 3
В трактире «Белый Олень» страсти разгорелись не на шутку. Здесь собрались почти все, кто неделю назад был в библиотеке сэра Лоуэлла Стерлинга, только на этот раз не было ни напудренных и завитых париков, ни шелковых рубашек, а следовательно, не было и причин, чтобы сдерживать низменные порывы. Оскорбления, злобные выкрики и взаимные угрозы сыпались со всех сторон, раскаляя спертый, пропитанный запахами табака и эля, воздух. Казалось, даже полуденное солнце не желает заглядывать в полутемный зал, где собралось столь шумное общество.
– Они не обращаются с нами, как с истинными англичанами! – кричал Джозеф Раскин, стуча кулаками по столу, покрытому пятнами от пролитого пива. – Разве что, когда приходит время собирать налоги или размещать красномундирников по нашим домам! Когда придет время, я пошлю своих мальчиков… и может быть, пойду сам!
– Узколобые болваны! – с пеной у рта орал Джордж Даннинг, вращая налитыми кровью глазами. Пот градом катился по его багровому лицу. Он сжал кулаки и потряс ими. – У вас мозгов не больше, чем у тыквы! Вы недостойны называться англичанами!
– Да нас уже тошнит от этого слова! Какие мы, к черту, англичане, если у нас нет никаких прав! – Лемюэль Робертсон вскочил со стула и зло уставился на Даннинга. – И нас всех тошнит от тебя, Джордж Даннинг. Ты нам только вредишь своими разглагольствованиями! Уже пролита первая кровь, но еще не пролита последняя. Страна будет полностью залита кровью! Помяните мое слово, – зловеще проскрежетал он.
– Конечно, когда вокруг полно изменников! – заорал Джордж и едва увернулся от кулака Робертсона. Разъяренный до предела, он нанес ответный удар. Робертсон покачнулся, а когда Даннинг слишком широко размахнулся для второго удара, подставляя себя противнику, не замедлил ударить его в живот. Даннинг согнулся пополам и, поскользнувшись на мокром полу, упал прямо на угол стола. Тело грузно свалилось на пол, по виску заструилась кровь.
Наступившую тишину нарушало лишь прерывистое дыхание
– Джентльмены, что происходит? – послышался холодный насмешливый голос. – Разборки между соседями?
Все разом повернулись к англичанину. Некоторые смотрели на графа с неприкрытой враждебностью. Гость он сэра Лоуэлла или нет, они сыты по горло великосветскими замашками и высокомерным видом.
– Ничего из того, что ваше сиятельство могло бы понять, – в тон ответил Робертсон, все еще потирая ноющую руку. – Мы говорили о борьбе за права и свободу.
– В том, что я не могу этого понять, вы глубоко заблуждаетесь, сэр, – граф вошел в таверну и в помещении сразу стало тесно. За приоткрытой дверью виднелись сопровождавшие его люди, оставшиеся снаружи. – Возможно, вы забыли, что чуть больше века назад такие же противоречия раздирали Англию. Мой прадед, еще будучи совсем юным, сражался под Моресби. За все земли и титулы заплачено пролитой кровью. И все Рутланды весьма успешно проливали свою кровь на полях сражений. Позвольте вам сказать, джентльмены, – он холодно улыбнулся и расслабленно откинулся назад, выставив вперед одну ногу и похлопывая по бедру перчатками из тонкой кожи, – в истории ничего, по-настоящему ценного, не достигалось без кровопролития. Человеческий прогресс оставляет за собой целые реки крови. Так что, если хотите добиться чего-то стоящего, – он с вызовом взглянул на Робертсона, – готовьтесь пролить кровь.
От этих слов у всех волосы на голове встали дыбом. Граф хладнокровно переводил взгляд с одного напряженного лица на другое. И плантаторы, не выдерживая его пронзительного взгляда, один за другим опускали глаза.
Граф подошел к распростертому на полу телу Джорджа Даннинга, нагнулся и пощупал пульс. Пока он находился спиной к Робертсону, тот чуть было не набросился на него с кулаками, но Джозеф Раскин вовремя удержал соседа.
Граф быстро вскинул голову и напрягся. Казалось, он даже был бы рад схватиться с Робертсоном.
Он медленно выпрямился и расправил могучие плечи, как бы давая понять, какому риску чуть не подверг себя неразумный плантатор.
Несколько мгновений стояла гробовая тишина, затем прослышался топот ног. Сначала из трактира вышли двое, затем трое. Граф прикрыл веки и скривил рот.
– Добродетельные колонисты! Где же ваше христианское милосердие? Или, подобно вашему гостеприимству, оно так же быстро улетучилось? – он насмешливо улыбнулся, затем взвалил на плечо бесчувственное тело Джорджа Даннинга и вышел, с трудом протиснувшись в узкую дверь.
Эрия сидела возле окна в гостиной наверху и пыталась сосредоточиться на вышивании подола нижней юбки. Это оказалось совсем не простым делом, поскольку клонившийся к закату летний солнечный день располагал к праздности. Оглядев пустую комнату, она сбросила новые, еще не разношенные туфли и, скрестив ноги, спрятала их под юбки. Облегченно вздохнув, девушка прислонилась спиной к стене и задумчиво посмотрела в окно. Перед ней расстилалась панорама «Королевских Дубов».