Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— Какого хрена? — вскрикнула я, сердце убежало в пятки и вернулось обратно.
— Прекрати ругаться, чертова девчонка, — зарычал Харрис. Он выглядел неестественно, потому что был пьян. И это пугало меня, я ещё ни разу не видела его в пьяном состоянии. Учащённое дыхание, расстёгнутая чёрная рубашка и туманные глаза.
— Я не собираюсь подчиняться тебе, а лишь прислушиваюсь к твоим словам. Прекрати строить из себя всемогущего, потому что власти надо мной у тебя нет, — проговорила в пол голоса я и дёрнулась, когда Харрис встал с кресла. Рефлекторно я начала отходить назад и продумывать шаги действий, если он захочет
— Я буду кричать, — вспомнив то, как он схватил меня за горло и душил, было страшно представить, что он мог сделать в пьяном состоянии. Это он и сделал. За секунду преодолев расстояние, между нами, Харрис схватил моё горло своей стальной хваткой. Я не успела глотнуть воздух и поэтому сразу начала задыхаться, путь к кислороду был перекрыт. Харрис смотрел на меня угрожающе, дёрнув рукой, я почувствовала, как парю и еле касаюсь ногами пола. Он приблизился, свободной рукой заправил локон волос за ухо и прошептал.
— Ты не принадлежишь мне, но будешь подчиняться всем моим приказам, Тереза. Такова твоя участь с самого первого дня, как ты проснулась здесь. И если этого не последует, я начну жестоко наказывать, — прошептал он, проведя линию своими пальцами по голому участку плеча.
— Твоя бархатная кожа не выдержит всего наказания, а сама ты будешь умолять о прекращении, — продолжал Харрис спокойным голосом. Его хватка ослабла, и я мимолётно глотала достаточное количество воздуха.
— Я выпорю тебя, пока на твоей заднице не останется ни одного белого участка, — закончил он и развернул меня к себе спиной. Я задышала бурно и учащенно. Низ живота предательски заныл от сказанных им слов. Меня душили, а я возбуждаюсь, черт возьми. Что со мной не так? Нормальный человек давно бы сказал, что я больная. Я облокотилась двумя руками о подоконник и смотрела на задний двор, на танцующих ребят, на развивающиеся на ветру листья и забор.
Люди. Ветер. Листья. Забор. Бассейн. Задницей я чувствовала всю твёрдость Харриса и укусила губу, ощутив его дыхание на своей шее. Он аккуратно взял мои волосы, прокручивая и поглаживая их в руке, перекинув их на другую сторону, освободил моё плечо. Горячее дыхание огненного дракона, правда в моей истории он был ледяным шипастым драконом.
Люди. Ветер. Листья. Харрис коснулся губами моего плеча, а второй рукой зажал спереди, своеобразно обнимая. Забор. Бассейн.
— Отпустите меня, — голос дрожал, как и я сама. Стоит задать вопрос от чего именно я дрожу? Страх? Возбуждение? Неизвестность?
— Ты вспомнила манеры? Страх заставляет людей размышлять, — шепнул он и его чертов голос звучал так бархатисто и мелодично. Он придвинулся ко мне всем телом, и я ахнула от прикосновения его выпуклости к своим ягодицам. Зажав губу между зубов, мои щеки, уши и шея горела от стыда и возбуждения.
— Безумие, — прошептала я, после чего протяжно застонала. Харрис просунул руку сквозь мою ночную рубашку, большой рукой обхватывая голую грудь. Люди. Ветер. Что дальше? К черту. Я выгнулась в спине, пока Харрис зажимал стоячий сосок двумя пальцами. Меня возбуждала одна мысль, что эта выпуклость в штанах из-за меня.
Он словно тёмная тень, огромная и широкая, сжала меня в своих руках, не выпуская. Искуситель. Прельститель. Своими руками держал хрупкую меня, заставляя постанывать.
— Я только
— Прекрати это, — приказала я, сдерживая стон укусом внутренней стороны щеки. Харрис поддался вперёд, я различила запах виски и дерева. Его запах. Так пахнет в его кабинете, так он расслаблялся каждый вечер.
— Ты играешь с моим телом, — упрекала я, захотев развернуться, но он сильнее прижал меня к подоконнику, плотно удержав. Рука продолжала изучать грудь, то пощипывая, оттягивая и неимоверно дразня.
— Я только начал, Тереза. Смотри в окно, смотри на всех этих людей. Я мог бы тебя трахнуть прямо перед окном, чтобы все видели, насколько красиво ты стонешь, краснеешь и прогибаешься подо мной. Я бы трахнул тебя на зло португальскому отродью, но не стану, — закончил он, подняв подол моей рубашки и с силой надавил на мою спину. Единственной моей опорой было окно, ладонями я упёрлась в него и с трудом задышала. Харрис прогнул меня, подняв подол платья, оголяя трусики. Я горела от стыда, но больше горел низ моего живота. Я чувствовала целый океан снизу.
— Насколько я удивлюсь, проверяя степень твоего возбуждения? — промурлыкал Харрис, нежно поглаживая мои волосы на затылке. Я терпко сглотнула, горло пересохло и обернувшись назад через плечо, я готова была застонать от одного вида. От одного вида его прижимающегося паха к моему оголившемуся телу, по его крепкой руке на моей ягодице. Почему, черт возьми, он так влияет на меня?
— Скажи мне остановиться, девочка, — шепнул Харрис, и я вспомнила степень его опьянения. Но и я тоже была пьяна, пьяна его касаниями и действиями. Его ласке по отношению к моему горячему и умоляющему телу. Рука Харриса обняла мой живот, полностью накрыв ладонью.
— Скажи мне не спускаться вниз, чтобы доказать правдивость своих слов, девочка, — девочка. Даже это чёртово произношение с его пухлых губ звучало горячо, дико и интимно. Его рука медленно двигалась к заветной точке, но я дёрнулась и произнесла.
— Нет, — ему хватило одного моего отрицания.
— Не стану, потому что пьян, — произнёс он удручённо и ослабил хватку. Я хочу видеть его. Я развернулась, и он позволил, его туманные глаза с наслаждением смотрели в мои. А я запыхалась, покраснела, искусала всю губу и вот-вот сгорю. На моем месте останется серая дымка, а подо мной чёрное пятно гари. Гари и капающего возбуждения между бёдрами.
— Такая ты мне нравишься больше: настоящая, готовая придушить меня и… — он оборвал фразу, улыбнулся, сам дышал ровно и спокойно. Склонившись, он двумя руками облокотился о подоконник, снова зажимая меня в клетку с двух сторон. Его губы. Его запах. Они были в сантиметре от меня и, кажется, я забыла, как дышать, старательно пыталась этого не делать. Затаив дыхание, я задрожала.
— Сексуальная, — признался наконец Харрис и дыхание от его слов опалило моё лицо. Мои губы задрожали, я взглянула в его голубые глаза, ощущая прилив адреналина. Сердце застучало так сильно, гулко отдавая в ушах, даже воздух накалился. В сантиметре. В губительном сантиметре. Харрис коснулся моих губ, но не посмел поцеловать, он лишь провёл по всей длине своими губами, и я закрыла глаза. Воспарить. Воспарить и умереть.