Шрифт:
Альберт выглядел сегодня очень уж паршиво – в компании друзей его продолжали высмеивать, называть «девственником закомплексованным» и просто всячески вытирали ноги. Он им уже говорил, что девушка у него есть, и очень давно, и сегодня, например, он пойдёт к ней на свидание.
Но его друзья и одна подружка встречали эти обещания громовым хохотом. Наверное, в каждой подростковой компании есть всегда такой неудачник, которого держат для всеобщих унижений… То есть, для искромётных
Они все учились в одной группе на экономистов, и Альберт, как водится, являлся наикруглейшим отличником… Его во время учёбы сильно не унижали, такое практиковалось только тогда, когда он не давал списывать. А это, собственно, случалось крайне редко.
На улице ж они собирались весьма часто – его ближайшие друзья пытались контролировать Альберта, чтобы во время учёбы их управление не ослабевало.
Самым главным в команде по унижениям был Артём, а его ближайшей рукой – Василий. Первый придумывал различные шутки и прозвища, а второй их повторял.
В их прекрасной сплочённой компании была и симпатичная стройная девушка по имени Алёна, которая занималась тем с ними обоими, о чём говорить вслух не являлось приличным. Училась она тоже хорошо, как и Альберт, но любила приложиться к бутылке на общих праздниках, да и против курения никогда не протестовала.
Как обычно случается в таких компаниях, они всегда испытывают ненависть к тому, кого считают другим. Сложно сказать, лучше себя они его считают, или хуже. Определяющим значением является то, что они его терпеть не могут.
– Да не ной ты, – посоветовал Альберту Артём.
Этим солнечным майским деньком у них не было пар, и они собрались попить пива во дворе у Алёны… Альберт пришёл просто по той причине, что его уговорили прийти, сам он не пил.
– Я и не ною, – сказал тот в ответ. – Просто объясняю, что девушка у меня есть.
Тройка издевательски рассмеялась.
– Нет у тебя её, – настоял Артём. – Ты же дрищ.
– И лох, – добавил Васёк.
Артём любил ходить в качалку, поэтому в свой ещё юный возраст уже имел рельеф и неплохую мускулатуру. Василий же просто был толстым, но не комплексовал по этому поводу, а вот Альберт… Длинная каланча в белых шортах, белых кроссовках и белой футболке.
Алёна же, надевшая этим утром синие джинсовые шортики и розовую футболку, смотрела на него с таким отвращением, что едва не сплёвывала.
Альберт, как только взгляд его натыкался на девушку, физически ощущал неприязнь, исходившую от неё. Он не забывал ей отвешивать неплохие оскорбления у себя в уме.
– Чего ты на меня так смотришь? – спросил он.
– Ну, ты и… Чистюля, – сказала она. – Чего ты весь
– В белой одежде куда легче переносить жару, – начал он.
– Ой, не нуди, – мотнул головой Артём с таким видом, словно тот сам сюда навязался. – Лучше пива с нами выпей.
– Не пью я, – в тысячный раз повторял Альберт, уже изнывая от их компании. Но не прийти к ним он боялся. Не хотелось получать дополнительные унижения.
Их группа полнилась различными отморозками, и ему ещё повезло, что за него взялась эта главная тройка. Если б его начали унижать иные, делали бы они это ещё жёстче и регулярнее. А так, пока унижают эти, другие не трогают. Почти как в дикой природе.
– Я пойду, – сказал он.
– Посиди, тебе тяжело, что ли? – огрызнулся Васёк, наверное, перед пивом успевший навернуть чего крепче, ибо развозило его стремительно.
– Мне надо идти, – заныл Альберт. – Меня девушка ждёт.
Все захохотали снова.
– Обе твои девушки с тобой, – заметила Алёна. – Одну зовут Левая, а вторую – Правая. Или ты обеих сразу пользуешь?
– У тебя двухцилиндровый? – спросил Артём.
Альберт налился красным, и сейчас очень напоминал томат. Но он молчал, опустив голову вниз. Если б эти подонки увидели Олесю, его возлюбленную, они бы поменяли своё мнение. Но никто ещё не видел его девушку…
Познакомились они с ней случайно, он гулял по лесу после очередных издевательств, то есть, дружеских розыгрышей, и горько рыдал. Он частенько обожал прогулки по лесу, оставаясь в мыслях с самим собой.
Если честно, он очень часто представлял, как расправляется со своими обидчиками… Это обязательно должно было быть очень кровавым, чтобы кровь, которую они прольют, могла хоть как-то восполнить то количество слёз, кои он пролил в своём жутком одиночестве, в своей тотальной беспомощности. Он очень часто разговаривал сам с собой, кричал от гнева и разочарования.
И в этот раз он тоже шёл, слёзы застилали ему глаза, а в горле стояла саднящая обида. Сначала он даже и не понял, что позвали именно его, обращались ведь не по имени, а по гендеру.
– Парень, – звал женский голос. – Парень, с тобой всё в порядке?
В первый момент он испытал дикий стыд за то, что его – нытика вонючего, заплаканного и униженного – увидел кто-то в лесу. Он обернулся – резко, как вор, застуканный на месте преступления. И увидел её. Она стояла между двумя соснами и смотрела на него своими блестящими глазами. В следующий миг сердце его замерло – сначала от испуга, а затем он стал в них проваливаться, тонуть… И вот его сердце замерло уже от волны накатившей нежности.
Конец ознакомительного фрагмента.