Страсть огня
Шрифт:
– Уж утло, матуска?,- шепелявит он.
Сигги прикладывает палец к губам, жестом показывая мальцу ложиться.
– Спи родной,ночь ещё,- она гладит непослушные пшеничные кудри,с нежностью думая,что меньшенький характером и статью, весь в отца: таким же станет как выростит: сильным, крепким и ловким. Да и смышлёным был их меньшенький не по годам, но и упрям,за что, бывало,от отца получал "на орехи".
Вдруг внешний крик:"Гармыыыы!" заставил женщину вздрогнуть и побледнеть.Сколько лет им удавалось сберечь детей,даст Великий и сейчас смогут.Женщина разбудила двух дочерей и среднего сына.
– Прячьтесь,куда договаривались, немедля.
Строгий указ и дети быстро бросились исполнить его.Хаук же, совсем не тревожась, сидел на ложе в длинной сорочке,ухватив себя за босые ножки, и рассматривал старших братьев, стоявших с обнажёнными мечами.Малыш зачарованно
– Слушай меня очень внимательно, сынок,заройся в траву как можно лучше и сиди не шевелясь,чтобы не случилось. Слышишь?Чтобы не случилось,- мать заглянула в голубые,такие же как у неё, глаза Хаука,тот кивнул, нахмурив тёмные бровки.- Обещай мне,что ты не пошевелишься,чтобы не услышал?,- шептала она.
– Я обесцаю,- так же прошептал малыш.
– Я люблю тебя,- мать обняла его и быстро стала спускаться.
– И я тебя юб'ю,мама,- сказал он в ответ.
Хаук не понимал,что произошло потом.Он сделал всё,как велела ему мать и сидел подобно мыше,не шевелясь и,почти,не дыша.Мальчик слышал скрежет когтей по стенам дома,что-то гремело на крыше, совсем близко над ним и он представлял себе,что это их северные волки,красавцы с серебристой шерстью,пляшут танец весны.Такое зрелище он однажды видел,когда отец,посадив сына перед собой на лошадь,повёз его на охоту в лес.Но их волки никогда не издавали таких гадких грудных звуков,с последующими за ними скулёжем, чавканьем и подвыванием.Скребущиися звуки сменились на мощные удары, зазвенели и посыпались стёкла за ставнями, заплакали сёстры, заговорили встревоженно братья. Хаук не разбирал,что быстро говорила им мать,но раздался сильный треск,как-будто нечто тяжёлое ввалилось в дом. Послышалось глухое рычание,звон мечей,звуки ожесточённой борьбы, крики старших братьев, отчаянный возглас матери,глухие удары,словно кто-то падал на пол. Затем жуткий вопль меньшей сёстры,короткий вскрик, плач и- тишина. Пусть Хаук был ещё очень мал,но отец уже начал обучать его азам боя и часто брал его на охоту вместе с братьями.Малыш понимал,что сейчас себя выдать никак нельзя, потому, что он не один и нечто ещё находится внутри их дома.Чуткий слух и острый нюх Иного позволяли слышать ему звериный запах, тяжёлое дыхание и стук не одного сердца.И не он нынче маленький охотник,нет,он чувствовал каждой клеточкой своего тела,что охотятся за ним. Потому-то Хаук затаился и не двигался,как учила его мать. Внизу послышалось сопение,что-то большое пыталось запрыгнуть к нему наверх.С третьей попытки ему это,похоже, удалось и малыш слышал,как оно принюхивается,как скребутся пытаясь удержаться на перекладинах,когти.Ничего не учуяв, зверь спрыгнул вниз или попросту, не удержав вес тела, сорвался с лестницы.Дом опустел.Малыш ещё долго просидел в остывшем за время доме.И когда и с улицы перестали доноситься звуки боя и раздался просто людской говор,Хаук приподнял голову, отряхнул с себя травы и спустился вниз,ступив босой ногой во что-то мокрое и вязкое.Мальчик посмотрел себе под ноги и не понял, отчего столько красного ягодного морса разлито на полу. "Вот влетит среднему братцу Ульву,за то, что он полез в кладовую без позволения", подумал он.Но тут Хаук вдруг увидел и самого Ульва, который полулежал на меньших сестрёнках, раскинув руки,словно хотел прикрыть их собой,уберечь.
– Ульв,Сван,Трин,- позвал их Хаук.Но ответом была тишина.
Хаук крутил головой во все стороны. Они все были здесь,в доме:его семья и два огромных пса. Хаук впервые видел гартов, совсем не ощущая страха.Он недолго их рассматривал,а отвернувшись, прошлёпал по алой жиже к матери, коснулся такого бледного, как снег, её лица,чтобы привлечь её внимание.Но она почему- то оставалась совсем безучастной к его попыткам и только продолжала лежать,глядя поддёрнутыми пеленой глазами, куда-то вверх. Ньорд,Рубен и Расмус,три старших брата,побросав свои мечи,тоже спали странным сном.Совсем растерявшись,малыш выбрался из дома, босым выйдя в морозное утро и увидел красный снег, а на нём повсюду спали множество воинов и ещё больше этих странных псов. Хаук рассматривал гартов, огромных чёрных собак,которые были
– О Великий,ты жив,малыш!,-он услышал вдруг до нельзя поражённый голос соседа Вигге, что был другом его отца и его правой рукой.
– Где отец?,- спросил Хаук у того.
Вигге отвёл взгляд и ппомолчал.И малыш всё понял.Он вдруг ощутил, что остался совсем один.Что больше он не увидит своего отца, рослого и крепкого,как дуб,на которого малыш смотрел с неизменным восхищением.Что никогда не будет играть с тихим Ульвом.Что не увидит,как мать заплетает льняные косы его сёстрам,а те спорят, выбирая себе ленты и никогда более его старшие братья,так похожие на отца,не покатают его на плечах,не возьмут с собой на рыбную ловлю.И больше никогда его горячо любимая матушка не споёт ему на ночь колыбельную песнь.Он остался совсем один-маленький мальчик в огромном мире.Хаук понял,кто уничтожил его родных,кто убийцы. Вигге с тревогой смотрел на в молчании стоящего мальчика, такого одинокого в этом хаосе, и сердце старого воина сжалось от сострадания.Но Хаук не заплакал, его большие глаза оставались сухими.С удивлением и печалью заметил воин,как нахмурились тёмные бровки,как поджал он свои пухлые губы в какой- то не по годам упрямой решимости и как сжались в кулачки детские руки.
С того дня Вигге,с благословения короля, взял сироту к себе и растил его,как собственного сына.
Глава 17
Я верю в одну вещь. Всегда нужно признаваться в любви тому, кого любишь.
Господин Никто
Хаук наверное задремал ненадолго и, очнувшись,с тревогой всмотрелся в лицо девушки. На смену яркому нездоровому румянцу пришла мертвенная бледность,черты лица заострились,щёки впали,Алия больше не металась,только тяжёлое дыхание со свистом и хрипом вырывалось из её груди.И Хаук понял,что она совсем недолго ещё пробудет с ним. Он в диком отчаянии склонился к ней,обхватив холодное лицо своими большими тёплыми ладонями.
– Алия,Алия,девочка,что же ты надумала,- шептал он всматриваясь в дорогие черты.- Как мне дальше жить,что мне делать в мире,где тебя не будет рядом со мной,зачем он мне?
– Хаук в отчаянии запустил пальцы себе в волосы.- Зачем мне всё это без тебя?Зачем мне глаза, если я больше не увижу тебя,зачем мне эти руки если я не смогу обнять ими твоё нежное тело, не услышу твоего голоса, твоего смеха,если больше не почувствую аромата твоих волос?! Алия,- звал он,-останься,прошу тебя.Останься со мной,девочка,люби меня,как прежде.А я полюбил тебя сразу,как только заглянул в твои глаза. Слышишь,Алия,я полюбил тебя.Я не могу потерять тебя теперь,когда ты так нужна мне.
Хаук в иступлении тряс её за плечи. В каюту заскочил Олаф и пытался удержать терявшего рассудок мужчину.
– Хаук,оставь её в покое хотя бы сейчас,- увещевал он его,- ты же видишь,что она отходит.
– Нет,- зашипела он сквозь зубы.
– Оно может и к лучшему,- верзила положил ему руку на плечо.
– Ты не понимаешь,Олаф.После того, как я потерял семью,мне с Алией впервые захотелось жить. Впервые за двадцать два года. Она как воздух для меня,которым дышу, а ты говоришь,что без неё лучше.А я задыхаюсь без неё.
– Ты любишь её, Хаук,- верзила обречённо опустил большие руки.
– Да.Люблю.Теперь я это знаю. Слишком поздно ко мне пришло это понимание.Она так искала эту любовь во мне,с такой детской наивностью верила в меня. Тогда, когда я сам в себя не верил.Я ведь ни во что не верил.Я боялся,да,да и не смотри на меня так,боялся полюбить,открыть ей своё сердце, боялся стать уязвимым,что она станет моей слабостью. И теперь Великий карает меня.Я останусь, как когда-то,вновь совсем один.
– Я так не думаю,мой вахнут.Ты не одинок,король безмерно уважает и ценит тебя и ...
– Я ведь предложил ей стать моей женой.
Олаф удивлённо уставился на Хаука.
– Знаешь,друг,что она ответила?Она отказала,-Хаук грустно усмехнулся.-Сказала,что лучше останется рабыней,низкой талой,чем моей женой.Я был в бешенстве и ответил, что только смерть освоботит её от меня и рабства.И теперь так и получается,- Хаук тяжело сглотнул.
– Твоя жена Кая...- начал было Олаф.
– А что моя жена?М?Что жена навязанная мне королём? Я не выбирал Каю,а просто подчинился приказу владыки.Алия моя единственная любовь.Она- Мой выбор.Уйди,Олаф,оставь меня,я хочу побыть с ней .