Страсть с повинной
Шрифт:
— Пошли отсюда, тут слишком многолюдно. Когда они снова оказались в машине, Бенедикт наклонился и обнял ее, она поняла, что сейчас он ее поцелует.
— Я тебя хочу, — прошептал он прежде, чем его губы прикоснулись к ее губам.
Она затрепетала в его объятиях, ее охватил жар, исходивший от его тела; поцелуи были долгими, он безжалостно терзал ей губы. Сила его страсти сначала поразила, а затем затянула ее в головокружительный омут. Она отвечала ему со всем пылом юного сердца, пробудившегося для любви. Когда его рука скользнула под жакет и распустила шнуровку
— Бенедикт, — пролепетала она, когда он, опустив голову еще ниже, стал покрывать поцелуями ее шею — там, где бился пульс.
В ней вспыхнуло желание, голод, который она не могла и не хотела обуздывать. Кровь пульсировала в ее венах, как неукротимое пламя. Она обняла его за плечи; ее маленькая рука ворошила пряди его черных волос, она прижимала его к себе. Ей не было стыдно; только ради этого мгновения она и появилась на свет…
Бенедикт судорожно вздохнул и откинул голову; осторожно высвободился он из ее объятий и дрожащими руками поправил свою одежду.
— Прекрасно, Ребекка, я чуть было не завладел тобой прямо на автостоянке. Ты оказываешь на меня разлагающее влияние.
— Я рада, — прошептала она горячо, все еще не насытясь его поцелуями. — Я, наверное, влюбилась в тебя, и было бы ужасно, если это любовь без взаимности. — Она неуверенно засмеялась, сознавая, что говорит ему больше, чем следовало бы.
Бенедикт сжал ее лицо ладонями. Его золотисто-карие глаза впились в нее огненными жалами.
— Я не шучу, Ребекка. Я чувствую то же самое, что и ты. Но здесь я не могу тебе это доказать. — Быстро поцеловав ее опухшие губы, он откинулся на сиденье. — Я, пожалуй, отвезу тебя домой, а то Руперт, чего доброго, объявит розыск. Но не сомневайся, это только начало. Обещаю тебе.
Они вернулись в Оксфорд в непринужденном молчании. Бенедикт принял ее приглашение на чашечку кофе, но, к ее досаде, Руперт составил им компанию. Она успокаивала себя тем, что Бенедикт назвал их встречу только началом, и она верила ему. Провожая его до машины, она ждала, что вот-вот он заговорит о следующей встрече. Видимо, ожидание было написано у нее на лице, когда она промурлыкала:
— Спокойной ночи, Бенедикт… — ведь не могла же она его задержать.
— Если ты будешь так на меня смотреть, я посажу тебя в машину и увезу в Лондон, — пошутил он.
— Я бы не возражала, — ответила она полусерьезно.
Он обнял ее и крепко поцеловал.
— В понедельник я читаю лекцию в университете, но связаться со мной можно.
К среде чувство эйфории стало покидать Ребекку. Она почти не выходила из дома, но Бенедикт не звонил. Наконец, по настоянию Мэри, она согласилась пойти на встречу местного исторического общества. Она сидела, едва понимая, о чем идет речь и что за фильм демонстрируется, но самое скверное было то, что дома ее встретила улыбающаяся Мэри и сообщила о звонке Бенедикта.
— О! Какая жалость! Я знала, что мне нужно было остаться дома.
— Глупости, девочка. Он просил передать, что еще позвонит и…
— И что? — нетерпеливо спросила Ребекка.
—
Ребекка порывисто обняла Мэри.
— Ты прелесть!
В четверг вечером Ребекка не отходила от телефона. Когда наконец раздался звонок, ее нервное напряжение достигло предела.
— Резиденция профессора Барта, — с замиранием сердца ответила она, моля Бога, чтобы это оказался Бенедикт.
— Ребекка, я уже отчаялся тебя поймать. Чем обязан такому счастью? Тебе надоели молодые красавцы из Оксфорда? — шутовским своим тоном поинтересовался он.
— Бенедикт! — с укоризной воскликнула она. Как он мог представить себе ее с кем-то другим! На мгновение страшная мысль пришла ей в голову: а вдруг до Бенедикта дошли слухи о ее прошлом позоре? Нет, не может быть. Его не было в это время в стране. В любом случае она сможет потом объяснить этот ужасный эпизод. Бенедикт все поймет, но только не теперь. Она боялась чем-либо испортить свою внезапно возникшую любовь. Она торопливо стала объяснять, почему ее не было дома вчера вечером, понимая, что напрасно так волнуется.
— Ладно, Ребекка, я тебе верю, но вернемся к делу. Я приеду около трех в субботу. Не возражаешь?
— Конечно, нет! — воскликнула она, задохнувшись от счастья. Все ее страхи бесследно исчезли.
Прошел июнь, наступил июль, и Ребекка все больше мечтала о близости с Бенедиктом, но он со своей стороны никаких шагов к этому не предпринимал.
Она ожидала его, выглядывая из окна гостиной. Они часто перезванивались, а последние три недели он приезжал в Осксфорд на выходные и проводил время с ней, с Мэри, Рупертом и малышом Джонатаном… Может быть, потому-то они и не сблизились.
Улыбка тронула ее губы — теперь будет по-другому… На этот раз весь дом в ее распоряжении. Руперт увез семью к своим родителям в Дэвон, чтобы показать им внука.
Ребекка места себе не находила от волнения. Она любила Бенедикта и была почти уверена, что он тоже ее любит. Они обедали вместе, ходили на концерты, однажды ясным воскресным днем плавали под парусом по реке, и страстные их поцелуи всякий раз при расставаниях оставляли ее с дрожью в коленях, томили своей неутоленностью.
Она вытерла влажные ладони. На этот раз они будут одни, совершенно одни, целых два дня… при этой мысли сердце ее забилось, а когда она увидела его машину у подъезда, чуть не выскочило из груди. Она сбежала с лестницы, распахнула дверь и кинулась в его объятия.
— Вот это называется встреча! — воскликнул Бенедикт и, склонившись, поцеловал ее в губы. Разжав свои руки быстрей, чем ей хотелось бы, он пытливо сощурился. — Чем заслужил я такой страстный прием?
Она вглядывалась в его суровые черты жадными глазами, пьянея от его близости.
— Ничем не заслужил. Я просто соскучилась, — пролепетала она в ответ.
— Это чувство мне знакомо, — сказал он. — Но разреши мне все-таки войти в дом. Интеллектуал Руперт не одобрит нас, если мы будем заниматься любовью на пороге его дома.