Страсть Волка

Мирослава Адьяр

Было…

Все это у них было когда-то.

Альгир все это забрал, растоптал и упрятал в голубоватый раствор, лишив загубленные души даже положенного погребения. Они никогда не найдут покоя в чертогах Галакто, они никогда не вернутся в мир к тем, кто может их ждать, они не получат новые тела, не познают счастье нового рождения.

Это отвратительно! Чудовищно!

Страшно.

Лошадь несется вперед, проваливается в снег, но не останавливается – ее гонит животный ужас и мой крик. Оборачиваюсь, чтобы проверить – преследуют ли нас.

За спиной – никого, только снег и мохнатые ели, но я замечаю густые черные тени, скользящие по дороге, тянущие к нам изогнутые щупальца. Кажется, что даже если Альгир не отправил в погоню своих людей, то неведомая сила, пропитавшая его замок, вырвалась на свободу.

– Мы обязательно выберемся, – шепчу я, прижимаясь к шее лошади. – Мы это просто так не оставим.

Встревоженное ржание заставляет меня вскинуть голову – и тут животина встает как вкопанная и поднимается на дыбы.

Вскрикнув от страха, я цепляюсь за гриву и замечаю, что в морду несчастного животного впилось что-то черное, похожее на чернильную кляксу.

Лошадь заваливается на бок, и я откатываюсь в снег, подо мной хрустит подмерзшая ледяная корочка и больно впивается в ладони; я бьюсь спиной о ствол ближайшей ели и не могу сфокусировать взгляд на происходящем. Мир перед глазами плывет, взрывается разноцветными кругами.

Чернота мне не кажется – она выползает из-под сугробов и корней деревьев, стягивается вокруг нас плотным кругом. Вскакиваю на ноги и жалею, что под рукой нет никакого оружия, даже банальной палки.

Мрак оплетает стволы и ветки, тянется к бьющейся в снегу лошади и протягивает острые щупальца-когти к моим лодыжкам. Он будто играет с добычей перед тем, как разорвать ее на части.

Или подчиняется чужим приказам.

Неужели даже земли вокруг замка находятся во власти Альгира?!

Некуда бежать! Если сделать хотя бы шаг в сторону, то угожу прямо в колышущееся черное месиво, откуда, как я догадываюсь, выбраться уже не удастся. Я не нужна капитану живой, ему просто не хочется отпускать добычу.

Нет. Я не могу умереть вот так…

Черное щупальце врезается в дерево, выбивая из него острые длинные щепки, и я едва успеваю пригнуться и накрыть голову руками. Из горла вылетает непроизвольный крик, а в уголках глаз скапливается соленая влага. Злые слезы жгут щеки, и я окончательно перестаю видеть за мутной пеленой бессильных рыданий. Прижимаюсь к спине лошади – уже затихшей – и молюсь Галакто, чтобы смерть была быстрой.

Альгиру хотя бы не достанется мое тело.

Я смогу вернуться, пусть даже через тысячу лет…

Протяжный волчий вой выводит меня из оцепенения, и в первое мгновение в голову приходит лихорадочная мысль, что еще только волков в этих лесах не хватает и теперь-то им будет чем поживиться после того, как чернота с нами разделается.

Зажмуриваюсь, когда одно из мерзких щупалец подползает слишком близко, вжимаюсь спиной в тело лошади и закрываю голову руками, будто это может спасти от расправы.

От хруста

и треска, разрывающего лес на части, меня пробирает крупная дрожь, пальцы впиваются в волосы с такой силой, что если я попытаюсь разжать их, то выдеру парочку внушительных прядей. Ногти врезаются в ладони, но я не чувствую боли, хочу только, чтобы все скорее закончилось.

Вой повторяется, но уже намного ближе. Что-то шуршит и хрустит, пищит, как стая задушенных мышей, и земля подо мной вибрирует, ходит ходуном, содрогаясь в агонии.

И через мгновение все стихает. На лицо оседают холодные крупинки снега, скатываются по щекам и скапливаются на подбородке тяжелыми каплями влаги. Нет сил открыть глаза.

Невыносимо страшно смотреть.

Первый звук, врывающийся в глухую черноту, окутавшую мое сознание, – вибрирующее рычание. Чье-то теплое дыхание обдает щеку, я приоткрываю слипшиеся веки и сталкиваюсь нос к носу с огромным волком, который впечатывает меня взглядом в снег. Глаза у него синие-синие, совсем не звериные, полные затаенных гроз, вспыхивающих золотых искр.

Я успеваю попрощаться с жизнью еще раз, но волк только подходит ближе и облизывает мою щеку широким горячим языком.

Удивленно охнув, я пытаюсь отстраниться – но бежать некуда, да и смысла нет. Мне не тягаться в скорости с диким зверем.

– Кто ты? – лепечу тихо, а волк склоняет голову набок и смотрит пристально, изучающе.

Он чуть прижимает уши и упирается массивным лбом мне в грудь, туда, где во сне горит огнем волчий знак. Глубокое низкое урчание проходит сквозь меня, заставляет расслабиться и глянуть в сторону, где до этого колыхалось черное море.

Из снега повсюду торчат изогнутые черные сосульки – и ни одного движения.

Магия какая-то…

Снова поворачиваюсь к волку и осторожно поднимаю руку – хочу коснуться странного зверя, а он только этого и ждет: ластится, ныряет под ладонь, чуть прикрывает глаза, наслаждаясь лаской, а я не могу сдержать слез, на этот раз от облегчения. Подаюсь вперед и обхватываю мощную шею зверя, утыкаюсь лицом в густую шерсть и реву навзрыд, выплескивая все скопившееся напряжение.

Волк терпеливо ждет и щекочет дыханием волосы на макушке.

Через минуту он тихо рычит и качает головой, совсем по-человечески, указывая себе на спину.

– Что?

Еще одно требовательное движение, и волк аккуратно прихватывает зубами подол моего платья и тянет в сторону, заставляя встать. Новый кивок на спину – и я невольно съеживаюсь.

Он хочет, чтобы я на нем ехала?

“Быстрее, Нанна, – звучит в голове чужая мысль, а я охаю и прижимаю руки к вискам, – пожалуйста”.

– Х-хорошо.

Перекидываю ногу через прижавшегося к земле зверя и вскрикиваю, когда волк срывается с места и летит вперед, как выпущенная стрела. Подо мной перекатываются тугие мощные мышцы, и ледяной ветер бьет в лицо, вынуждая прильнуть к широкой спине и вцепиться в густую черную шерсть дрожащими пальцами.