Страсть замедленного действия
Шрифт:
– Твой Игорь на тебе десять лет жениться не может, – справедливо заметила Василиса. – А тебе, между прочим, уже почти тридцать. Сколько можно тянуть. То он не готов, то денег нет, то мама его сомневается! По-моему, он морочит нам голову.
– Не нам, а мне, – вздохнув, поправила Поля.
– Федосеева, это что-то меняет лично для тебя? Да мне вообще плевать, – заявила Василиса, махнув рукой. – Но я про твоего Игоря тоже регулярно слушаю. Вы то сходитесь, то расходитесь, то ссоритесь на всю жизнь, то миритесь до гроба. Я понимаю, так зато жить не скучно. Но тебе самой не надоело? Никакой стабильности!
– А вот и нет! – гордо улыбнулась Полина. –
– Съехались? – изумилась Василиса. – И ты мне ничего не сказала! Он что, предложил тебе жить вместе?
– Ага, – Поля счастливо улыбнулась и восторженно выдохнула: – Мы даже вещи перевезли к нему.
– А почему я ничего не знаю? – попыталась обидеться подруга. – Я этого десять лет ждала. А ты, паразитка…
– Вась, да я просто боялась, что опять что-нибудь сорвётся. Или мы поссоримся. Ну, или опять что-нибудь такое случится, и снова ничего не выйдет.
– Это да, – тут же согласилась Василиса. – С вас станется.
Она была абсолютно права.
Игорь Ушаченко, первая и единственная любовь Полины, десятый год находился с ней в странных затяжных отношениях, гулявших туда-сюда по истеричной синусоиде. Дважды за это время они собирались подать заявление, но так и не доходили до ЗАГСа, и один раз расстались аж на месяц, решив окончательно порвать, но встретились на дне рождения у общего знакомого, и всё закрутилось по новой. Игорь бы невысок, черняв и вспыльчив, как чокнутый итальянец. Кроме того, он был ревнив, влюбчив и самолюбив до безобразия. Василиса считала, что они не пара. Если учесть Полинин спокойный характер, её бесконфликтность и мягкость, то Вася была в чём-то права. В таких союзах один терпит, а другой позволяет себя терпеть. С любовью обстояло и того сложнее.
– Африканские страсти, – категорично заявляла Василиса, будучи сторонницей нормальных, спокойных отношений, в которых женщине должно быть более комфортно, нежели мужчине. – Это тебя должны любить и носить на руках, а не наоборот. Это ты должна капризничать и топать ножками. А у вас какой-то сюр. Найди другого. Любовь любовью, но жить с таким психом нереально.
Иногда Поля и сама думала о том, что найти другого гораздо проще, чем терпеть Игоря. Но как же любовь? Предположим, найдёт она спокойного, тихого и… И что? Просто будет с ним жить? Есть, пить, вести общий бюджет, рожать детей и ждать старости? А чувства?
Василису её выкладки не интересовали.
– Не надо программировать себя на такую серость. Никто не говорит, что нужно именно так и никак иначе. Полюби другого. Не просто сойдись, а полюби, – легко советовала подруга. – Как я. Я ж могу.
Она действительно могла. Вася была влюбчива, как голодный весенний клещ. В понравившегося мужчину она вцеплялась насмерть и держала до тех пор, пока не понимала, что он не подходящая пара. Или пока жертва не «делала ноги».
Василиса Науменко была девушкой деловитой, крепко стоящей на ногах и суровой в нужные моменты. Она умела терпеть, прощать и соглашаться только в том случае, если ей это было выгодно. Вася действовала из соображений логики, но мужчины, как известно, женской логике не подвластны. У них в голове свои тараканы, не поддающиеся дрессировке. Поэтому кавалеры у мадемуазель Науменко менялись часто, но с объективной точки зрения это было вполне рационально. Зачем тратить время на неподходящего, если где-то бродит ещё не пойманная вторая половинка? Что удивительно, полная, как колобок, Василиса никогда не бывала в состоянии «простоя». Рядом с ней
Для того чтобы нравиться, это необязательно. Василиса Науменко своей корпулентной персоной подтверждала сей неоспоримый факт. И хотя сама она периодически пыталась похудеть, это никак не влияло на степень её привлекательности.
– Нет в мире справедливости, – грустно констатировала в такие моменты Вася, тоскливо жуя какой-нибудь низко калорийный капустный лист. – Когда жрёшь – в первую очередь растёт живот. А когда не жрёшь – сдуваются сиськи. Нет бы наоборот.
Именно по этой причине диеты в исполнении Василисы были скоротечны и почти безрезультатны. Зато сама Вася пребывала в состоянии полнейшей уверенности, что живёт правильно. А человек, живущий правильно, имеет право давать советы окружающим, не достигшим этих высот.
Полина была из таких, из не достигших.
Кроме Василисы, советоваться было не с кем. С мамой не хотелось, так как Полина перед родительницей старательно строила из себя самостоятельную взрослую женщину, у которой всё хорошо. Настоящих подруг, как выяснилось, в прошлой жизни у Поли не было. Тех, что были, скорее можно было назвать приятельницами. Едва пропали деньги, как шелуха, обвалились и ненужные знакомства, крепившиеся лишь на встречах в клубах, в салонах красоты и прочих приятных местах, в которые Полине сейчас по материальным соображениям вход был заказан. Зато оказалось, что есть Василиса. Она была всегда: в детстве, в юности, а сейчас казалось, что будет и в старости. Вася была из тех, с кем можно дружить всю жизнь.
И только Васька знала главную Полину тайну.
Почту снова завалило спамом. В очередной раз Полине сообщали о выигрыше миллиона долларов, просили помочь деньгами бразильскому космонавту, забытому на Луне, и предлагали сотню разнообразных услуг, начиная со знакомства с симпатичными девушками и заканчивая предложением купить фрезерное оборудование оптом.
– Что у нас тут? – Александр Яковлевич жарко навалился сзади, обняв стул вместе с секретаршей, вжавшейся в сиденье.
– Я пока проверяю. Если будет что-то интересное, я к вам зайду, – сдавленно пообещала Полина, стараясь не дышать. Он директора одуряюще несло терпкой туалетной водой.
– Точно зайдёшь? – игриво уточнил Александр Яковлевич, то ли чмокнув губами, то ли чавкнув.
– Непременно. – Полина уже поняла, что долгожданного письма в почте опять не было. Глаза защипало то ли от запаха, то ли от расстройства.
– И кофейку мне сделай, – шеф удовлетворённо похлопал её по запястью влажной ладонью. – Давай-давай, живее, киска.
Девушка ловко выскользнула из его объятий и, схватив чашку, ринулась к дверям:
– Сейчас, только посуду сполосну.
В курилке, красиво оттопырив изящную ручку с длинной сигаретой, скучала Катя из бухгалтерии. Катя была то ли родственницей кого-то из хозяев конторы, то ли вообще любовницей, поэтому работы у неё было мало, и скучала она чаще, чем работала.
– Что, опять лип? – понимающе хмыкнула Катерина, аккуратно затушив вонючую сигаретку. Судя по оживлённому блеску в глазах, сегодня ей было чрезвычайно скучно, и барышня была не прочь почесать языком. А что может быть интереснее, чем сплетни о межполовых отношениях внутри офиса?