Страсть

Бэнкс Майя

Похоже, Бетани не замечала холода. Она смотрела на катающихся на катке и довольно улыбалась. Потом ее лицо вновь засияло.

— Джейс, посмотри! Опять снег пошел.

Бетани подставила ладони под медленно падающие снежинки. Они почти сразу таяли, и она ловила новые.

Она со смехом кружилась, радуясь, как маленькая, что снежинки касаются ее носа, щек и застревают в волосах. Теперь уже Джейс зачарованно глядел на этот удивительный танец. Как же все-таки она красива!

— А ты знаешь, что я впервые радуюсь снегу? — вдруг спросила Бетани, и голос ее

вновь погрустнел. — До этого снег был моим врагом. Я знала: если начался снегопад, я продрогну и промокну и мне будет не согреться. А сейчас я могу наслаждаться красотой падающих снежинок, потому что потом я вернусь туда, где тепло и сухо.

Эти простые слова глубоко тронули Джейса. Как она могла вести эту спартанскую, одинокую жизнь, о которой даже думать было больно? Как вообще она выжила? Нет, лучше отбросить эти мысли, иначе сочельник превратится в клубок тягостных раздумий. Джейс попробовал сосредоточиться на других мыслях. Прошлое Бетани не властно над ней. Теперь она с ним, и он никуда ее не отпустит. Она никогда уже не вернется в ту жизнь.

На словах это звучало просто и убедительно. Но ведь целых четыре года жизнь на улице лепила Бетани. И саднящие душевные раны тоже затянутся далеко не сразу. Слишком уж много шрамов оставила на ней прежняя жизнь. На все требуется время.

Джейс крепко прижал ее к себе, успокаивая не столько ее, сколько себя. Бетани куда спокойнее и мудрее относилась к своему прошлому.

— Спасибо тебе за этот праздник, — прошептала она. — Сегодняшний вечер я никогда не забуду. Какая потрясающе красивая елка! А главное, я смотрю на нее вместе с тем, кто обо мне заботится…

Заботится? Это слово вдруг показалось Джейсу мелким и глупым. Он любит ее. Всем своим существом. Это было странно. Безумно. Наверное, он спятил. В реальной жизни такого не было и не могло быть. Невозможно так бесповоротно влюбиться в женщину, которую знаешь чуть больше недели.

Но именно так оно и было. Он вдруг понял, что любит Бетани.

Ну и ну!

— Джейс! — В ее голосе опять появилось беспокойство. — Почему ты хмуришься? Что-то не так?

Джейс торопливо погладил ее по щеке, потом нагнулся и поцеловал:

— Все так, малышка. Никогда еще все не было настолько прекрасным, как сейчас.

Бетани улыбалась. В ее глазах отражались разноцветные огни. Она встала на цыпочки и поцеловала его. Такое она делала редко. Не потому, что не хотела. Срабатывала прежняя настороженность: вдруг она выбрала не то время и не тот жест?

Джейс мечтал о подобных мгновениях, когда она переставала думать о правильном и неправильном и позволяла себе спонтанность.

У нее были теплые и такие сладкие губы. Особенно на морозе. Джейс обхватил ее и приподнял. Довольная Бетани смеялась, дрыгая ногами в воздухе. Ее руки лежали на плечах Джейса. Потом она снова поцеловала его.

— Это лучшее Рождество в моей жизни, — призналась она.

— Я рад, — весело сказал Джейс.

Она вдруг перестала улыбаться:

— Прости, что испортила праздник твоей сестре, Гейбу и всем остальным.

— Ты ничего не испортила, —

возразил он. — Это я потребовал слишком многого от тебя. Не нужно было знакомить тебя со всеми сразу. Особенно накануне Рождества. Я как-то не подумал. Слишком увлекся мыслью познакомить тебя с ними и дать тебе насладиться семейной обстановкой.

Бетани прижалась к нему и тихо вздохнула:

— Джейс, я учусь общаться с людьми. И научусь. Обещаю тебе. Я стараюсь не придумывать ничего заранее и не дергаться из-за несуществующих опасений. Я хочу стать женщиной, которой ты сможешь гордиться.

— Черт побери, я уже тобой горжусь, — нахмурился Джейс. — Мне еще ни разу не было стыдно за тебя.

— Хорошо. Скажу по-другому: я хочу стать такой, чтобы гордиться собой, — прошептала она.

Джейс стиснул ее в объятиях, потом осторожно опустил на землю:

— Однажды, малышка, ты увидишь себя такой, какой тебя вижу я. Обещаю тебе: это время обязательно наступит.

Бетани запрокинула голову и высунула язык, ловя падающую снежинку. Снежинка таяла, она звонко смеялась.

Джейсу вдруг захотелось, чтобы на месте снежинки оказался его член, чтобы так же таял на ее языке. Ему захотелось кончить ей прямо в рот.

Его захлестнуло жаркой волной желания. Более того, его прошиб пот.

— Ну что, едем домой? — спросил он.

— Едем.

— Ко мне?

— Хорошо.

— Бетани, я намерен оттрахать тебя до бесчувствия.

— О’кей.

Ее слова звучали как-то вяло и неуверенно. Куда красноречивее были глаза. Бетани возбудилась. Большего ободрения Джейсу не требовалось.

Схватив за руку, он буквально потащил ее к машине. Ему стоило изрядных усилий сдержаться и не разложить Бетани прямо на заднем сиденье. Сегодня все будет так, как хочет он. Конечно, до сих пор тоже было так, как хотел он. В их сексе Джейс диктовал все: темп, способ, место, однако ему казалось, что до сих пор он проявлял… сдержанность.

Даже услышав от нее, что она с радостью готова исполнить любое его желание, в нем срабатывал внутренний ограничитель. Джейс по-прежнему очень боялся напугать Бетани или, хуже того, причинить ей вред.

Но довольно сдержанности. Будь он понастойчивее, возможно, и она чувствовала бы себя более уверенной. Бетани больше, чем кто-либо, нуждалась в стабильности и безопасности. Ей требовалась упорядоченность ее жизни. Даже рутинность. Ей требовалось то, что до сих пор она отрицала.

Она нуждалась в любви.

В его любви.

Они сели в машину. Весь путь до его дома ехали молча и в заметном напряжении. Их возбуждение было настолько сильным, что, наверное, создавало какую-то особую ауру. В глазах Бетани тускловато отражались встречные светофоры. Прическа, на которую она потратила столько времени, разлохматилась. Губы распухли от поцелуев. Все было именно так, как нравилось Джейсу.

Нет, надо перестать смотреть на ее губы. Его член грозил прорвать ткань брюк. Джейс тщетно пытался направить мысли в другое русло, всячески отгоняя яркую мысленную картину: ее пухлые губы, обхватившие его член.