Страсти по Филонову: Сокровища, спасённые для России
Шрифт:
П. Н. Филонов. Портрет певицы Е. Н. Глебовой (сестры художника). 1915.
Холст, масло. 97,5 х 77,5. ГРМ, Санкт-Петербург
В. А. Пушкарёв, директор Русского музея в 1953–1977 гг.
Фото
Е. Ф. Ковтун, искусствовед, специалист по русскому авангарду.
Фото
Титульный
Картина К. С. Малевича "Динамический супрематизм" (1916), находившаяся в Государственной Третьяковской галерее (Москва), а ныне в Музее Людвига (Кёльн)
А Хаммер с Л. И. Брежневым.
Фото. Конец 1970-х
П. Н. Филонов. Голова. 1920-е Один из восьми рисунков из собрания Русского музея, оказавшихся в Музее современного искусства Центра Помпиду в Париже
Оборотная сторона рисунка П. Н. Филонова "Голова" с указанным на ней номером ГРМ 225, по которому Е. Ф. Ковтун в феврале 1985 г. обнаружил музейного двойника
П. Н. Филонов. Пропагандист. 1924 1925 Один из восьми рисунков из собрания Русского музея, оказавшихся в Музее современного искусства Центра Помпиду в Париже
Тайник, оборудованный под стеллажом в квартире Г.Б.Гуткиной.
Фото из материалов следствия
Альбомы по искусству Гуткина хранила в духовке газовой плиты.
Фото из материалов следствия.
Иконы, найденные и квартире Гуткиной и предъявленные ей для опознания 14 июля 1977 г.
Фото из материалов следствия
Отзыв руководства Ленинградского УКГБ на материал "Страсти по Филонову"
Картина П. Н. Филонова "Мужики верхом", украденная Гуткиной у Е. Н. Глебовой и контрабандой вывезенная за рубеж.
Местонахождение неизвестно. Фото из материалов следствия
Картина П. Н. Филонова "Люди и звери", украденная Гуткиной у Е. Н. Глебовой и контрабандой вывезенная за рубеж. Местонахождение неизвестно.
Фото из материмое следствия
Картина П. Н. Филонова "Октябрь", украденная Гуткиной у Е. Н. Глебовой и контрабандой вывезенная за рубеж.
Местонахождение неизвестно.
Фото
Но Максвелл, будучи британским гражданином, работал и на Израиль, и на Советский Союз, и на Ротшильдов на всех, кто ему платил или давал возможность обогатиться. Хаммер же вел такие дела только с советским руководством, которому никогда не изменял, и это в Москве очень ценили. Поэтому Хаммер имел бессрочную советскую визу, вплоть до смерти держал квартиру в Москве и мог в любое время попасть в Кремль. На сей счет ходил такой анекдот. Прилетает как-то товарищ Хаммер в Москву на личном самолете в два часа ночи. Дорогому гостю тут же подали к трапу машину и собрались везти "на хату", но неожиданно он потребовал доставить его на Красную площадь, чтобы посетить Мавзолей Ленина. Хаммеру стали объяснять, что уже третий час ночи, Мавзолей не работает и гробницу пролетарского вождя можно посетить с утра. На что гость достал из кармана бумажку, где ленинской рукой было написано: "Товарища Хаммера пропускать ко мне в любое время дня и ночи. В. Ульянов (Ленин)".
Этот анекдот недалек от истины. А вот действительный случай. В 1984 году Арманд Хаммер в очередной раз прилетел в Москву для встречи с больным генсеком ЦК КПСС Ю. В. Андроповым — единственным советским лидером, с которым Хаммер не был лично знаком. Такая встреча намечалась в начале февраля. Но когда Хаммер прилетел в Москву, Андропов умер, и американский гость лишь присутствовал на его похоронах. Поэтому собеседником Хаммера стал новый генсек ЦК КПСС К. У. Черненко, который еще "самопередвигался" и которого предстоящая встреча взволновала до глубины души. Как потом вспоминали помощники престарелого советского лидера, он перед встречей с Хаммером так сильно волновался, что у него вспотели руки. Когда Константина Устиновича спросили, что он так волнуется, он ответил: "Ну как же не волноваться, ведь я сегодня пожму ту самую руку, которую когда-то пожимал Ленин".
С магией имени Хаммера довелось столкнуться и мне. Когда в 1988 году при деятельном участии академика Д. С. Лихачёва готовился к публикации нашумевший материал "Продажа" — о распродажах в сталинские времена культурного достояния России, то помимо прочих "убойных" фактов там излагалась информация о связях А. Хаммера с Лубянкой в 1920-30-е годы. В частности, она касалось "Амторга" и финансирования Хаммером по указке Москвы предвыборной кампании Франклина Рузвельта в 1932 году. Прочтя рукопись, академик Лихачёв начертал на полях: "Хаммера — убрать!" Дмитрий Сергеевич был категорически против этого, понимая, что такая информация может вызвать грандиозный скандал и погубить очень важную публикацию [32] . Поэтому пришлось убрать компрометирующие Хаммера факты, оставив лишь сюжеты, связанные с его торговлей произведениями искусства из Эрмитажа и Гохрана, и прозрачные намеки на связь с "Амторгом". Но и они привели к скандалу.
32
См.: Мосякин А. Г. За пеленой янтарного мифа. Гл. 39.
Сразу после выхода в начале 1989 года материала "Продажа" в трех номерах журнала "Огонек" [33] , племянник нашего героя, Арманд Гаммер, — тогда замдиректора московского издательства "Прогресс", где годом ранее вышла автобиография его дядюшки, — написал гневное письмо в редакцию. В нем он обвинил автора статьи в грязных инсинуациях по отношению к светлому имени человека, которого сам Ленин называл товарищем. Племянника задели фразы о том, что его дядюшка "сыграл ключевую роль" в распродаже культурного достояния России, а потом "ударился в алкогольный бизнес". Он отчитал редакцию и автора публикации за "фамильярный, полупрезрительный тон, в котором никто никогда не позволял себе говорить о докторе Хаммере — давнем и испытанном друге нашей страны".
33
См.: Мосякин А. Продажа // Огонек. 1989. № 6–8.
А заканчивалось письмо словами: "Доктор Хаммер опубликовал в СССР свою биографию, где он откровенно характеризует свою деятельность в России. <…> Я постоянно получаю от соотечественников письма с теплыми словами признательности в адрес доктора Хаммера после опубликования его книги "Мой век — двадцатый. Пути и встречи". Однако тираж честной и умной книги Хаммера (100 000 экземпляров. — А. М.) по сравнению с публикацией А. Мосякина микроскопичен. Поэтому я считаю, что самый популярный и очень любимый прогрессивной публикой журнал нанес 90-летнему патриарху американо-советского сотрудничества незаслуженное оскорбление и огромный моральный ущерб".