Страсти по любви
Шрифт:
Мужчина ещё раз взглянул на готовое от стыда провалиться сквозь землю существо за стойкой. Нет, на гладиатора эта несчастная явно не тянула, да и зрителей в кафешке не было. «Пусть живёт», – произнёс он про себя, отковырял при помощи ножа и вилки от форели кусок и направил его знакомиться со своими пломбами. Девушка за стойкой облегчённо вздохнула.
Хорошо, что у девушки есть ещё совесть, – размышлял он, – Значит, не всё ещё потеряно. А у многих совести-то и нет…
В голове потихоньку вырисовывался сюжет нового произведения. Осталось только решить, как спешащий куда-то человек
«Весенняя распродажа совести. Цены снижены на 90%. Количество ограничено. Не упустите свой шанс!»
Расправившись с форелью, по вкусу напоминавшей больше седло лошади Будёного или подошву прадедушкиных сапог, мужчина подошёл к стойке и расплатился.
– Сдачи не надо, – сказал он, протягивающей ему мелочь смущённой девушке.
– Но ведь… – пролепетало юное создание, прикусив нижнюю губку.
– Это за сюжет. Спасибо!
Пройдёт много лет, она обзаведётся любящим мужем и детьми, но всегда будет помнить этого странного посетителя и будет ему безмерно благодарна за то, что он тогда разбудил её совесть.
Black Coffee
– Black Coffee, пожалуйста.
– Вам, как обычно? – Без сахара?
– Да. И будьте добры, разбавьте его слегка печалью.
– Одну минутку, Элла Фицджеральд сейчас подаст.
– Просто восхитительно!
– Желаете десерт?
– Не откажусь. Обожаю «Summertime». У вас есть?
– Для вас найдём. С Луи Армстронгом хотите или без?
– С ним, конечно.
– У вас прекрасный вкус.
– Благодарю! Вы сегодня потрясающе выглядите.
– Спасибо!
– Вечером поздно освобождаетесь?
– Если посетителей не будет, могу закрыться пораньше.
– Не возражаете, если я вас сегодня, – и после небольшой паузы, – Провожу?
– Люблю решительных мужчин.
В этой паузе вся суть. Главное, не передержать. Намёк должен быть очень тонким, почти незаметным. Только тот, кто хочет, должен его увидеть. Но и совсем без него тоже не обойтись. Лёгкий флирт – только так. Нельзя строить из своих слов ловушку. Всегда должен оставаться выход из неё для обоих. В паутине из слов девушка может почувствовать себя добычей и тогда включится инстинкт самосохранения. На этом этапе игры не должно быть хищника и жертвы. И не делайте лицо серьёзным. Только живое, открытое, искреннее лицо с мелькнувшей на нём в нужный момент улыбкой способно обезоружить лучше, чем стокаратовый бриллиант.
Вы заметили, что кошка, когда её начинаешь гладить, закрывает глаза?
Понаблюдайте за девушками. Когда им говоришь ласковые слова, они автоматические опускают ресницы. Думаете, зачем они их наращивают? – Для усиления производимого эффекта, естественно. Они научились этим пользоваться. Они научились нас провоцировать. В каждой женщине есть что-то от кошки.
У включившейся в игру девушки меняется походка. Все ваши мысли сосредотачиваются на вполне конкретном месте. Поднятая глубоким вздохом грудь – это уже контрольный выстрел. После него её губы будут ассоциироваться у вас исключительно с поцелуем.
Даже, если вы и сохранили до сих
Кто-то там сказал, что эту барменшу нельзя снять? Разумеется, нельзя. Такую девушку надо понять, почувствовать её, открыть в ней Вселенную. Только тогда вам удастся слиться с этой Вселенной воедино. Только тогда вам двоим откроется космос страсти, ласки и наслаждений.
– Дорогой, будь другом, сделай мне чёрный кофе. Мне никто ещё не приносил кофе в постель. Ну, пожалуйста.
– А что ты мне за это дашь?
– Что дам?
Вот, чертовка! Снятые тут же под одеялом чёрные, почти невесомые трусики она медленно крутит на пальце.
– Спроси лучше, как…
– Шельма!
Проходили мы это уже, знаем мы, стрелянные!
В ресторан пригласил. Ох, неспроста это, ох, неспроста! Знаю я таких, как он! Не впервой. Стрелянные мы, не пройдёт этот номер с нами!
Глянь-ка, красные розы приволок. Охапку целую! В щёчку чмокнул. Напарфюмился, напарфюмился-то, как! Наверное, специально для меня. Раньше за ним такой привычки не водилось. И побрился, паразит!
А мясо даже очень ничего. Но это ещё не повод юзать там под столом своей наглой ногой по моей. Размечтался, наивненький. Как бы не так! Ага, уже. Мечтай-мечтай.
Сам решил заплатить за обоих. Что это он там себе обо мне представляет? Да, за кого он меня принимает? Думает, наверное, что теперь я ему что-то должна? Ещё чего! Не на ту напал! И не таких обламывали! А ну-ка, счёт-то, какой там, гляну.
Ничего себе! Можно подумать, на тарелках не по двести грамм говядины было, а мы тут сегодня целого быка ухайдохали. Что? Сколько-сколько это вино стоит? – Вау! А, винтажное, с правого берега, урожая шестьдесят седьмого года. Понятно. Ладно, пусть платит, если настаивает. В конце концов, каждый должен сам за свою глупость платить. Он это выбрал, он заказал, пусть сам и платит. В следующий раз теперь будет знать. Мраморного мяса, видите ли, ему захотелось, ага.
Так, до дому решил проводить. Подвести даже. Ну-ну. Бэха Х6, видите ли, подана. Пусть он там ничего такого себе не думает! Снега навалило по колено, пока он в этом ресторане мне байки свои дурацкие рассказывал. Раньше, вон, джентльмены барышень на руках носили, может и подвести, не убудет от его тачки.
Куда он меня везёт-то? Домой? Ну наглость! Паразит к себе домой везёт, представляете? Вообще обнаглел!
Только на чашечку кофе зайти? И он думает, что я ему поверила, что я на это поведусь? Как бы не так! На пять минут и не секунды больше! Запомнил! А потом отвезёшь меня домой, ферштеен? Слушаюсь и повинуюсь? Как бы не так! Инстинкту ты своему повинуешься, вот кому! Нет, но до чего же наглый тип!
Музыку включил приятную. Думает, что я тут среди ночи танцевать с ним буду. Прижмётся, гад, потом не отлепишь. Проходили мы это уже, знаем. Чёрт, моя любимая. Ладно, только один танец. И никаких там вольностей себе!