Страсти по Марии
Шрифт:
Несколько минут, что ехала повозка, показались пленнице целой вечностью. Сверху на нее набросали холщовые мешки, в которых обычно возили уголь. Мария попыталась собраться с мыслями, понять, что с ней приключилось. Отчего эта женщина, которой она не причинила никакого вреда, совсем в недавнем, ставшем вдруг невероятно далеким, прошлом столь упорно добивалась ее дружбы, а теперь накинулась на нее с необъяснимой ненавистью? За какое зло ей предстоит расплачиваться на этот раз?!
Повозка остановилась около хижины, сооруженной из бревен, с земляным полом. Должно быть, прежде в ней жил какой-то угольщик, поскольку неподалеку на берегу речушки возвышалась
Обстановка внутри была более чем скудной: стол, грубый табурет, соломенный тюфяк с простыней, на который ее, однако, не уложили, а опустили прямо на земляной пол, прислонив к стене так, что она могла разглядеть и еще один предмет в жалкой лачуге, самый странный и самый ужасный: то была грубая плаха, на которой лежал бочарный топор.
От ужаса у Марии стали дыбом волосы на голове. Взгляд ее широко раскрытых глаз искал ответного взгляда, но охранники были грубыми мужланами с мерзкими физиономиями городской черни и на ее немой вопрос отвечали лишь ухмылками. Однако один из них бросил:
– Ну да, красавица, это для тебя! Подарочек тебе припрятали…
Он схватил топор и сунул ей под нос, водя по лезвию своим пальцем.
– Видишь, забыли его наточить, а не то в один момент твоя голова расстанется с телом…
– Да помолчи же! – заворчал другой. – Тебя не просили с ней болтать. Хозяйка велела, чтобы было тихо! Ее лучше слушаться.
Его пособник, пожав плечами, отступил, положил топор на место и собрался выйти.
– Мы должны оба оставаться здесь и следить за ней. Остальные сторожат снаружи, их там достаточно. Если не подчинишься, я тебя не пожалею, – добавил он мрачно и вытащил из-за пояса пистолет.
Рыча, как злой пес, мужчина устроился на табурете напротив Марии и, ни слова не говоря, принялся ее разглядывать. Впрочем, спустя какое-то время он снова поднялся, присел перед нею на корточки и сжал руками ее груди.
– Ты скажи! Лакомый кусок! Я бы не прочь его отведать. Ты, может, тоже? Время, похоже, есть!
Его пальцы с силой сжали горло Марии, и она вскрикнула от боли, но крик из-за кляпа получился сдавленный. Первый раз от прикосновения мужчины ее чуть было не стошнило. Второй тяжело вздохнул, однако заставил своего сообщника бросить эту затею:
– Может, успокоишься? Трогать ее нельзя, ты это знаешь!
– Как же, знаю… Но дерьмо все это! Она здорово пахнет, и кожа у нее нежная, как шелк! Я чертовски ее хочу! – добавил он, гримасничая.
– О другом думай! Придет хозяйка, может, и даст нам минуту-другую, перед тем как укокошить ее. Сучка эта, похоже, горячая, признаюсь, и мне тоже…
Нападавший на Марию уселся на место, и молодая женщина прикрыла глаза, чтобы по меньшей мере не видеть эти ужасные багровые рожи, наводившие на нее страх. Она готова была кого-нибудь удовлетворить, если бы при этом появился малейший шанс убежать отсюда, но она не могла даже слова произнести. Впрочем, ее охватывал жуткий страх при виде орудия пытки, припасенного для нее и очень похожего на то, от которого погиб Шале. Теперь ей стало понятно, откуда пришелся удар. Невзирая на постоянные угрозы, никаких попыток напасть на нее долгое время не предпринималось, и она перестала о них думать. Не зная доподлинно, чьих рук это дело, она решила, что причиной происшедшего с ней могло послужить какое-либо
Время тянулось мучительно долго, темнота в хижине сгущалась. Но вот Мария услышала стук лошадиных копыт, и охранники тут же, как только входная дверь распахнулась, вскочили на ноги. Первой вошла мадам де Марей, за ней следовал мужчина в черном плаще поверх красного камзола. На голову его был накинут капюшон, закрывавший и лицо, с прорезями для глаз: палач!
Мария поняла, что настал ее смертный час. Огромным усилием воли она попыталась обуздать свой страх. В этот момент она вспомнила дорогу на Вержер и то, с какой бравадой ожидала тогда смертельного удара. Правда, в тот раз его должны были нанести шпагой, а не этой мерзкой штукой, которая разделает ее на части, а это многое меняет, однако именно теперь она должна явить все свое мужество! Эта презренная женщина не увидит ни одной ее слезинки! Мария высоко подняла голову. Мадам де Марей следила за ней с какой-то злой радостью, когда наконец вырвала изо рта Марии кляп.
– Наконец-то! – рыкнула она. – Вот я и доставила тебя, куда мечтала! Ты умрешь, как и он, той же безобразной смертью, которой он обязан тебе…
– На мне нет никакой вины! Не я подняла на ноги палача из Нанта! То был герцог Орлеанский, и он полагал тогда, что поступает правильно. Мы же надеялись выиграть время и помочь ему бежать!
– Мы? Только не ты! Ты все время пряталась за юбки королевы…
– А вот об этом не вам судить, – отрезала Мария. – И прошу мне не тыкать: перед вами герцогиня де Шеврез, принцесса Лоренская, в то время как вы всего лишь вдова обладателя какого-то там мундира. И потом, почему это вас так тронула смерть Шале? Вы, насколько я знаю, никак не связаны с его семьей?
– Он был моим любовником, пока ты не опутала его своими сетями. Ты, проклятая герцогиня, отняла его у меня, чтобы превратить в ничтожный труп… Его прекрасная голова…
– Хватит! – выкрикнула Мария, и перед лицом смерти не утратившая присутствия духа. – Мне лучше вашего известно, что представляла собой его голова! Он был безумным, пробовал играть одновременно за всех, потому и проигрался вчистую.
– Обречь на смерть очень легко, не так ли?
– Я говорю правду! Но если вы его так сильно любили, отчего же так долго тянули с местью?
– Мне пришлось взяться за дело самой, когда я поняла, что среди членов его семьи нет никого, кто был бы способен ее свершить. Не раз они были близки к осуществлению своих планов, но отказывались от задуманного, поскольку ты была под надежной защитой.
– Не раз? Я знаю лишь об одной попытке – по дороге в Вержер. Значит, были и другие?
– Три! Одна – возле Сен-Дизьер, когда ты возвращалась из Лорена, вторая – по дороге на Сен-Жермен, когда ты догоняла королеву, третья – в самом Париже. Все оказались безуспешными. Можно подумать, что тебя защищал сам дьявол!
– Как бы не так! Я никак не связана с сатаной и не представляю, кто бы мог столь успешно меня оберегать.
– А твой друг кардинал? У него очень длинные руки!
– Он мне не друг, я его ненавижу! Быстро же вы забыли, что это он отправил меня в ссылку.
– Это сделал король, а не он!
– Король, как слепой, идет на поводу у своего министра. Лучшее доказательство тому, что у меня нет могущественного защитника, то, что вам легко удалось увезти меня и никто этому не воспротивился, – горестно вздохнула Мария.