Страсти в тихом местечке, или Переживания Хаи Нусьевны

Монастырский Сергей Семенович

– А! Это моя задница вонючая? – вспыхивала Хая. – А ты ее нюхала?

– Еще не хватало!

Стол накрывал хохот.

Дети, еще маленькие сидели под столом и играли в свои игры.

… Дети взрослели. Вылезали из-под стола, и уже на равных, подростками сидели за этим столом на посиделках взрослых. И постепенно узнавали, что жизнь местечка не такая уж тихая, благостная

и провинциально уютная, как это им кажется.

Конечно, они не застали еврейских погромов, которыми славились тридцатые годы, а взрослые об этом старались не вспоминать и не рассказывать.

Но все же, все же….

Арик, как и его мать, ждал, когда, наконец, вернется насовсем отец, хоть служивший не далеко в Хакассии, но дома ему удавалось быть не чаще, чем раз в полгода на пару недель.

Война, обходившая стороной Красноярск и практически не изменившая быт местечка, подходила к концу. И ненужную теперь воинскую часть Иосифа, к радости жены и сына, расформировали за ненадобностью. Иосиф правдами и неправдами добился перевода в Красноярск.

За окном их дома качались на осеннем ветру макушки берез, но красный абажур с бахромой горел по-домашнему уютно. За шкафом возле родительской кровати, стоял стул с развешанными на спинке гимнастеркой и галифе, рядом со стулом стояли, как всегда начищенные до блеска офицерские сапоги.

Военная привычка: в случае тревоги мгновенно надеть форму, и вовремя прибыть в расположение части.

Ужинали как всегда поздно, потому что отец рано из казарм не возвращался.

Раздался телефонный звонок и, взяв трубку, отец изменился в лице.

Не говоря ни слова, он нырнул в свою офицерскую форму и на ходу бросил:

– Вызывают к военному коменданту!

– Доел бы! – только и крикнула Хая.

– Ты что? – Иосиф постучал себе по лбу, – не понимаешь! За мной, как никак генерал машину послал!

Вернулся отец под утро.

Арик хоть и не спал почти от волнения, к этому времени все же задремал но, услышав стук двери, стал слушать приглушенный разговор родителей.

… Мать Иосифа, жившая в то время на Дальнем Востоке, умерла при родах. И всю дальнейшую жизнь до восемнадцати лет, он провел в

детском доме. Там его и записали по документам матери – Вайнштейном, а в графе национальность, так же по паспорту матери – еврей. А имя и отчество придумали сами. Иосиф – вроде бы и еврейское имя, но в честь Сталина. А отчество – мужа у матери не было – Николаевич. Вроде бы и русский.

И вот в Инъюр коллегию Советского Союза поступает письмо из Канады. Разыскивается Вайнштейн – дальше имя и отчество матери, или ее родственники или наследники. Разыскивает брат – Вайнштейн Абрам Моисеевич из Канады, который, умирая, вспомнил о своей несчастной стране и сестре, погибающей в стране Советов, и решил оставить ей часть своего капитала.

Сам Вайнштейн, уехал с первой волной эмиграции.

… – Ну, что, – спросил сидевший у коменданта прибывший из Москвы полковник с петлицами комитета государственной безопасности, – признаваться, будем?!

– В чем? – растерянно спросил Иосиф.

– В том, что обманул Родину, скрыв, что есть родственники за границей! – и потряс перед ним каким-то листом – твоя рука? «Родственников за границей не имею».

Иосиф узнал свою анкету.

– Я, товарищ полковник, правда, ничего не знаю об этом родственнике. Я сирота, матери не видел никогда, родных ее тоже – так за всю жизнь никто и не появился.

…Из дальнейшего разговора стало ясно, почему Иосифу оказана такая честь – полковник из Москвы приехал сам, а не поручил местным коллегам арестовать и расстрелять.

– Значит так, – рассказал ему полковник дальнейшую программу. – Мы сообщаем твоему дяде…

– Нет у меня дяди! – опять вскочил Иосиф.

– Молодец, похвалил полковник, – нам такие родственники не нужны! – И продолжил:

– Сообщаем, что ты нашелся. Соответственно, его адвокат – дядя то умер, – извещает, сколько тебе положено денег, в каком банке и все прочее. Я думаю – не мало. По нашим разведданным, твой дядя – миллионер. Дальше ты через нотариуса оформляешь доверенность на получение на нашего человека – твоего адвоката. Документы, сам понимаешь, состряпаем.

Конец ознакомительного фрагмента.