Страстная ночь в зоопарке
Шрифт:
Волков опомнился, нежно обнял жену и сказал:
– Конечно, нет, я глупо пошутил. Но, прости, я не хочу похоронить себя в глухой провинции. Лучше уж голодать в Париже, чем доить козу в деревне.
Глава 2
Ольга всплеснула руками и объяснила, что Бургштайн расположен в центре Европы, до крупных городов из него недолго добираться на поезде. Местная аристократия хочет привлечь в него инвесторов, поэтому все будут рады, если Роберт, Оля и Борис откроют там собственное издательство. Борис уже провел разведку.
– Издательство? – недоверчиво протянул Роберт. – Но ведь книги надо печатать! Нам придется искать типографию.
Оленька кивнула:
– Боря все устроил. В Бургштайне четыре газеты, три вполне тиражные, одна дохлая, ею владеет Макс Штрих, который собрался переехать к дочери в Америку. Максу девяносто лет, он недорого продаст нам здание редакции и печатающий комплекс. Брат уже договорился со Штихом. Правда, оборудование у него допотопное, но мы раскрутимся и приобретем современное.
– А где взять авторов? – недоумевал Роберт. – И какой профиль будет у издательства?
Ольга теснее прижалась к мужу.
– Советские авторы, их пока в Европе мало знают.
Роберт раскрыл рот, но жена зачастила:
– Ну послушай! В Европе и Америке живет огромное количество русских. Большинство из них хочет читать литературу на родном языке. Мы не совершили никаких преступлений, ну удрали из СССР, подумаешь! Можно попытаться наладить связи с Союзом писателей, предлагать литераторам контракты.
– Наивная ты моя, – пробормотал Роб.
– Ладно-ладно, – сказала Ольга, – вероятно, это глупость, но попробовать стоит. Думаю, мы договоримся с советской стороной. В том же Париже много людей, которые мечтают публиковаться, но пишут в стол, не имеют пока имени, их не переводят на европейские языки, не хотят вкладывать в неизвестного человека деньги. Понимаешь?
– Как никто другой, – мрачно кивнул муж.
– Вот! – обрадовалась Ольга. – У нас много потенциальных авторов!
Роберту стало смешно. В отличие от малообразованной балерины и ее брата, собачьего парикмахера, он понимал: организация издательства – дело сложное, затратное, никогда им его не осилить, лучше даже не начинать. Но задувать их энтузиазм ему показалось неправильным. Волков решил повести разговор так, чтобы супруга сама сказала: «Да! Мы не справимся. Давай останемся в Париже».
– У нас получится! – сверкала глазами Олечка. – Ты поверишь в успех, и его к тебе притянет.
– Ну ладно, – снисходительно сказал Роберт, – типография есть, редакция тоже, авторы принесут рукописи. Их напечатают, а как книги продать?
– Боречка арендовал магазин, – ответила Оля, – мы начнем с малого, дадим рекламу в эмигрантских газетах, разложим листовки в ресторанах, магазинах. Это только кажется, что Брайтон на краю света, на самолете наши книги туда мигом доберутся, мы покорим сначала Европу, а потом Америку.
Роберт ощутил раздражение.
– Твой брат весьма активен. Все уладил, договорился, снял, ну и зачем
– Деньги, – загадочно ответила Оля, – бизнес заводить недешево! Боре денег не хватит, я должна внести свои!
Волков поджал губы:
– Квартиру в Париже продавать нельзя! Мы станем клошарами [1] , поселимся под мостом.
– Нет-нет, – замахала руками балерина, – я никогда не расстанусь с убежищем на Сен-Жермен.
– Ну и откуда тогда взять деньги? – устало спросил Роберт.
1
Клошар – бомж в Париже. В столице Франции большинство бездомных предпочитает обитать под мостами, на Сене.
Оля хихикнула, подошла к старому комоду, выдвинула ящик, открыла второе дно, достала мешочек и высыпала из него золотые царские червонцы.
– Вот!
– ……! – вырвалось у Роберта. – Откуда они у тебя?
Жена села в кресло и по привычке изящно скрестила ноги.
– Мама перед смертью нам с Борькой оставила, честно разделила между детьми и велела бежать из СССР.
– Как же ты их вывезла? – только и смог спросить Роб.
Жена ткнула тонким пальчиком в потерявшего вид плюшевого мишку, который всегда сидел на ее кровати.
– Зашила монеты в его животик, потом распорола.
– Так просто? – поразился Роберт.
– Ага, – по-детски кивнула Ольга, – я мишутку держала в руках. Таможенник спросил: «Это что за зверь?» Я ответила: «Мамин подарок, память о детстве, не могу его бросить». Ну, мне и велели: «Идите в самолет».
– Ты страшно рисковала! – запоздало испугался Роберт. – А что, если б на границе распороли игрушку, нашли золото? Знаешь, что делают с людьми, которые пытались из СССР драгметаллы вывезти? Гнить бы тебе в лагере до конца жизни.
– Но ведь прокатило! – воскликнула Оля.
– Нет слов, – разозлился Волков, – а Борис? Как он на это согласился? Что, тоже игрушку нес? И какую «реликвию детства» он вывозил? Самосвал или пожарную машину?
– Нет, – серьезно ответила Оля, – все золото хранилось в моем мишеньке.
– Истинный джентльмен, – язвительно заметил Волков, – предоставил сестре рисковать.
Всегда веселая, неконфликтная, совсем не скандальная Олечка покраснела и затопала ногами:
– Не смей ругать Борю! Ты его не знаешь! Он лучший на свете! Он не хотел зашивать червонцы в игрушку! Я знала, что меня не тронут!
Пораженный реакцией жены на его замечание, Волков сказал:
– Ладно, ладно, извини. Мне стало страшно, когда я вообразил, какая тебя могла ждать судьба.
Ольга села в кресло.
– Я всегда чую опасность! Мне накануне вылета сон приснился: я видела, как спокойно иду в авиалайнер, без проблем миновав контроль!
Волков крякнул.
– Могу предположить, что ни таможеннику, ни пограничникам не пришло в голову проверить медведя по одной причине. Они и помыслить не могли, что кто-то открыто понесет под мышкой плюшевого урода, нафаршированного золотом.