Страстные сказки средневековья Книга 3.
Шрифт:
Он оказался прав!
Вскоре женщины услышали, как оруженосец с трудом проиграл в рожок сигнал, предупреждающий об их подъезде, и через несколько томительных минут прозвучал ответный звук. Стефка попыталась выглянуть наружу, но ветер швырнул ей в лицо такую плотную смесь ледяного дождя и снежной крупы, что бесполезно было силиться, что-либо разглядеть.
Повозки прогрохотали по дощатому настилу подъемного моста, и караван оказался внутри похожих на высокий колодец каменных мощных стен. Здесь ураган не ощущался с такой же силой,
Путников во дворе встретила молчаливая, диковатого и странного вида прислуга. И хотя дон Мигель, хорошо знавший баскские диалекты, попытался узнать имя приютившего их хозяина, результатов это не дало. Люди знаками показали, куда нужно следовать путникам.
Их привели в неожиданно просторную залу, где посередине высоченного помещения горел огромный очаг, в котором полыхали жутким огнем целые стволы деревьев.
Это море огня у вновь прибывших вызвало неприятную смутную тревогу.
– Кому и зачем понадобился такой гигантский очаг?
– растерянно высказал Гачек мысль, занимающую головы всех присутствующих.
И прежде, чем кто-то ему ответил, пламя странно раздалось, образовав темный коридор, из которого вышел высокий худощавый мужчина средних лет. Был он одет в черный шерстяной костюм небогатого идальго, но при виде тонких хищных черт лица у дона Мигеля волосы встали дыбом. Он моментально догадался, кто перед ним, но не поверил своей интуиции, решив, что у него от усталости уже неладно с головой и мерещится всяческая чертовщина.
– Какая приятная неожиданность,- между тем, приветливо проговорил хозяин этого места,- в нашей глуши гости - такая редкость! Устраивайтесь, грейтесь у огня... Я рад, что удастся скоротать ненастный осенний вечерок с хорошими собеседниками.
Самое странное заключалось в том, что неизвестно, на каком языке говорил незнакомец, но поняли его абсолютно все. Теперь уже у дона Мигеля исчезли последние сомнения, и он даже не удивился, когда в пустой доселе зале внезапно появились столы, накрытые различной снедью, и скамьи.
– Ничего не есть!- сквозь зубы отрывисто приказал граф.
Но то ли его не услышали, то ли не поняли, потому что проголодавшиеся и замерзшие люди, неестественно забыв обо всем, поспешили к столам и жадно набросились на пищу.
Зато сам де ла Верда, его не менее обеспокоенный секретарь, и взволнованная разворачивающейся перед её глазами сценой Стефания так и остались стоять, в ужасе взирая на происходящее. Женщине показалось, что она уже видела этого мужчину при каких-то болезненных и неприятных обстоятельствах.
– Благодарим за оказанное гостеприимство,- был вынужден благодарно согнуть голову де ла Верда,- надеюсь, мы особо не задержимся. Сразу же, как только прекратится дождь, мои люди покинут ваш замок!
– Вы думаете?
– усмехнулся хозяин.
Его ухмылка была настолько издевательски красноречивой, что дон Мигель испуганно оглянулся и обреченно увидел, что
– Что все это значит?
– гневно спросил он, облегченно отметив, что хотя бы беременная жена догадалась ничего не брать в рот.
– Устали люди, сморило с дороги,- между тем последовал услужливый ответ,- почему вы так удивлены, граф?
Де ла Верда хмуро глянул на собеседника, поневоле съежившись от неприятной пронзительности его жесткого черного взгляда.
– Разве у меня нет причин быть удивленным?
– хмуро парировал он.
– Мои люди ведут себя неподобающе их званию!
– А разве вы всегда ведете себя, как подобает? И вас не в чем упрекнуть?
Когда-то на заре юности отцы-доминиканцы поясняли юному Мигелю, что никогда нельзя вступать в спор с сатаной - бесполезно, проиграешь! Ибо он сама ложь, и отец лжи - его аргументы всегда убедительны, потому что он знает, какие тайны скрываются в самых заветных уголках человеческой души. Де ла Верда никогда не сомневался в их правоте, но столкнувшись с таким бедствием лицом к лицу, оказался бессильным перед другой задачей - а как прекратить спор, когда вынужден спорить?
– Я не думаю, что сейчас подходящее время для подобных дискуссий!
– предпринял он первую попытку.
– Помилуйте, - хмыкнул собеседник,- неужели вы всерьез считаете, что дискуссию можно вести, только привязав человека к пыточному колесу?
– Я не дискутирую с еретиками!
Он все-таки умудрился зацепить нашего героя за живое, и дон Мигель яростного кинулся в атаку.
– Допросы нужны не для того, чтобы спорить, а для того, чтобы выяснить, насколько человек погряз в заблуждениях, и как его спасти!
– В заблуждениях? А вы, значит, имеете привилегию обладания абсолютной истиной по столь туманному вопросу, как устройство мироздания?
– Что же здесь туманного? Все четко, ясно и доходчиво изложено в трудах отцов церкви!
– Помилуйте, граф, выдумать можно все, что угодно! Но любая теория проверяется практикой...
Дон Мигель свирепо зыркнул на явно развлекающегося хозяина замка.
– Этот разговор никуда не приведет!
– отрезал он.
– Конечно,- охотно согласился тот,- давайте сядем у камелька, выпьем подогретого вина и поговорим, о чем-нибудь более приятном. Допустим, о прекрасных глазах вашей супруги!
Вот о ком, о ком, но о Стефании у графа не было желания разговаривать..., ни с кем! Так в обычных семьях хранят скорбное молчание об отбившихся от стада блудных овцах, а уж когда те ещё и находятся рядом....
– Моя жена - не предмет для обсуждения!
– Да ведь никто и не собирается её обсуждать,- повинуясь воле господина прислуга принесла три стула для наших героев, и те с невольным вздохом облегчения, наконец-то, вытянули ноги к жаркому пламени очага, - мы будем ей любоваться!