Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
Шрифт:
В свою очередь, согласно гонконгской работе о стратагемах, Сталин также с непревзойденной хитростью использовал Стратагему № 3. В 1944 г. польская подпольная армия, состоявшая из более чем 40 000 человек, хотела использовать тяжелое положение немцев после Сталинграда и высадки союзников в Нормандии, чтобы предотвратить превращение Варшавы в поле битвы между русскими и немцами. По их плану 31 июля 1944 г. советский танковый авангард должен был занять пригороды Варшавы. Этот момент представлялся удачным для нападения подпольной армии на немцев в Варшаве. Выступление было назначено на 1 августа. Как раз когда население Варшавы с оружием в руках выступило против немецкой армии, советское наступление внезапно остановилось. Войска даже немного отошли. Немцы поняли, что им не угрожает никакой опасности с советской стороны, и бросили все силы на
Только 10 сентября 1944 г., на шестую неделю варшавского восстания, Советский Союз начал военные операции. При поддержке Красной армии войска коммунистической армии Польши вошли в пригород Варшавы. 15 сентября Красная армия вновь остановила наступление. Немцы покончили со всеми очагами сопротивления и превратили Варшаву в руины. Только когда польская подпольная армия была полностью уничтожена, советская армия нашла момент подходящим для входа в Варшаву.
Как пишет гонконгская книга о стратагемах, составленная Ma Сэньляном и Чжан Лайпином, это пример применения Стратагемы № 3 для того, чтобы уничтожить польскую подпольную организацию в Варшаве как возможного противника захвата власти коммунистами. Для этого Сталин воспользовался силами немецкой армии.
3.12. Ван Сифэн и две наложницы
В романе «Хун-лоу мэн» («Сон в Красном тереме») Цао Сюэциня (ум. ок. 1763), одном из известнейших произведений классической китайской литературы, шестьдесят девятая глава называется так: «Пригласила в дом наложницу и утонченным способом совершила убийство «чужим ножом».
Цзя Ляню, женатому на Ван Сифэн, уже давно наскучила его жена, не только потому, что она так и не подарила ему наследника, но и оттого, что последнее время она часто болела. Он влюбился в прекрасную госпожу Ю, взял ее тайно второй женой и поселил в домике поблизости от родового дворца. Ван Сифэн от одного из слуг узнала о том, что ее супруг завел себе наложницу. Когда муж ее уехал по делам, она, изображая добрые чувства, отыскала госпожу Ю и пригласила ее переехать во дворец. При переезде Ван Сифэн лишила ее прежней прислуги и приставила новых служанок, особым образом проинструктированных. С этих пор она неустанно интриговала против госпожи Ю. Однако внешне Ван Сифэн, заходя раз в неделю к госпоже Ю, была само дружелюбие и любезность. Госпожа Ю и не подозревала, что Ван Сифэн за ее спиной предпринимает все, чтобы испортить ей жизнь. Наконец Цзя Лянь вернулся из путешествия. Его отец дал ему в подарок 17-летнюю Цю Тун. Цзя Лянь ни днем ни ночью не отходил от юной наложницы. Ван Сифэн возненавидела ее, конечно, не меньше, чем госпожу Ю, но при этом она рассчитывала найти в ней средство устранения госпожи Ю. Она могла теперь воспользоваться стратагемой «Убить чужим ножом», а сама сидеть высоко на горе и оттуда наблюдать, как соперницы уничтожают друг друга. [93] Если бы удалось с помощью семнадцатилетней погубить госпожу Ю, избавиться потом от семнадцатилетней для нее не представило бы труда. Вот какую роль выбрала она для себя.
93
Это парафраз известного китайского выражения: «Сидеть на горе и наблюдать за борьбой тигров в долине». В роли «сидящего на горе» не раз выступал Сунь Укун, Царь обезьян, популярнейший герой знаменитого романа У Чэнъэня (1500–1582) «Си ю цзи» («Путешествие на Запад»). На русском языке роман был издан в переводе А. П. Рогачева (см.: У Чэнъэнь. Путешествие на Запад. Тт. I–IV. М, 1959).
Итак, Ван Сифэн начала неустанно настраивать Цю Тун против госпожи Ю.
«Ты молода и неопытна и не видишь опасности, которая тебя подстерегает, — нашептывала она Цю Тун. — Его сердце целиком принадлежит ей. Даже я вынуждена уступать ей и покоряться. Ты погибнешь, если будешь с ней соперничать».
«Ну нет, я уж не покорюсь ей! — возмутилась Цю Тун. — Глядя, как пропадает ваш авторитет, видно, к чему ведет ваша уступчивость и осмотрительность. Уж я-то быстро управлюсь с этой девкой! Узнает
Эти слова она намеренно произнесла так громко, что госпожа Ю должна была их услышать. Она была просто потрясена такой ненавистью, целый день плакала, и кусок не лез ей в горло. Затем Ван Сифэн еще более разожгла злобу семнадцатилетней против госпожи Ю с помощью подкупленного предсказателя, так что юная наложница посмела, проходя под окнами павильона, в котором находилась госпожа Ю, разразиться громкими ругательствами и проклятиями. Несчастная окончательно пала духом и в ту же ночь покончила с собой, вдохнув золотые чешуйки.
Эта история завладела китайской театральной сценой, будучи взята за сюжет пекинской оперы «Ван Сифэн данао Нингофу» («Большой скандал из-за Ван Сифэн во дворце Нинго»). Эта опера была относительно благосклонно оценена в «Пекинской вечерней газете» в июне 1981 г. Последняя фраза критической статьи на эту тему — «Массы в целом охотно приняли эту постановку», а в шестнадцатисерийном комиксе по «Сну в Красном тереме», вышедшем в Шанхае в 1984 г., эта история также изложена соответствующим образом.
3.13. Победа Жун Готуаня в настольном теннисе
Жун Готуань (1937–1968) в 1957 г. переехал из Гонконга в Китай. В 1959 г. он, первый участник из Китая, выиграл чемпионат мира по настольному теннису и стал чемпионом мира. Во время «культурной революции» (1966–1976) он подвергся преследованиям и в 1968 г. был казнен, однако был посмертно реабилитирован в июле 1978 г.
В комиксе о Жун Готуане, выпущенном в г. Шицзячжуане (провинция Хэбэй) в 1980 г., Стратагема № 3 применялась в спортивном контексте. Жун Готуань родился в бедной семье в Гонконге. Его отец был матросом. В 13 лет Жун Готуань бросил школу и начал зарабатывать себе на хлеб. Его отец был членом профсоюза, и в их профсоюзном клубе Жун Готуань научился играть в настоящий теннис. Там же на него оказали влияние патриотические настроения. 1 октября 1954 г., в день национального праздника КНР, Жун Готуань принял участие в турнире по настольному теннису, который в честь праздника был устроен профсоюзом. Из-за этого турнира работодатель Жун Готуаня выгнал его. К счастью, Жун Готуань смог найти новую работу в профсоюзе. Здесь он много времени посвящал тренировкам.
В 1956 г. японская команда по настольному теннису посетила проводившийся в Гонконге 23-й чемпионат мира по настольному теннису и приняла участие в дружеском турнире. Против новоиспеченного японского чемпиона мира должен был выступать Жун Готуань. Он точно знал, что его матч с японским чемпионом мира подстроен враждебными ему и всем симпатизирующим КНР членам профсоюза людьми в оргкомитете, которые как раз собирались «убить его чужим ножом», чтобы тем погасить его восходящую звезду и унизить профсоюз. Немудрено, что Жун Готуань сражался, не щадя сил. Он победил, и радио и пресса распространили весть об этом блестящем успехе по всему городу. Стратагема врагов, пытавшихся использовать японского чемпиона мира как «нож», чтобы устранить Жун Готуаня и выставить на посмешище профсоюз, провалилась.
3.14. Угроза конкуренции
Даже после продолжительных партнерских отношений китайская сторона может обиняком довести до сведения западного делового партнера, что ей поступали также предложения других фирм и не исключено, что другая фирма получит больше шансов. Возможно, что эта информация соответствует действительности и китайская сторона отдает предпочтение конкуренту из материальных интересов. Но возможно также, что это — тактика переговоров, вдохновленная Стратагемой № 3.
Конкурирующая фирма, которая в этом случае лишь на словах получила предпочтение китайцев, служит оружием, с помощью которого ранее предпочитаемому партнеру навязываются желательные для китайцев условия, на которые он соглашается, чтобы избежать конкуренции.
3.15. Ярость до упаду
Какой-то человек, возбужденно жестикулируя, ругает стоящего перед ним господина. На втором рисунке из четырехчастной истории в картинках «Холодная ванна» известного китайского карикатуриста Ван Лэтяня он в ярости подпрыгивает и продолжает рвать и метать. На третьей картинке он чуть не лопается от гнева, его лицо закрашено ярко-красным цветом, волосы стоят дыбом, руки сжаты в кулаки. Из последних сил он рявкает на своего противника и затем, совершенно ослабевший, опускается на пол и сидит на корточках, тяжело дыша.