Стратег
Шрифт:
– Я говорил с Папой, Сир. Он как-то понял, что вы не христианин. Он сказал мне, что христианство для вас такая-же собственность, как конь, или меч.
– Христианство для меня как меч… – медленно повторил Ричард и кивнул собственным мыслям. – Всё верно. Религия – это оружие. Всё верно, Робер, хоть я и сам об этом только что догадался. Недооценивал я Папу, старик действительно мудр. Христианство – это наш с вами меч. Зазубренный, заржавевший, но другого у нас нет. Заточите и отполируйте его, друг мой, тогда у нас появится шанс одолеть Золотого Тельца.
– А сейчас вы христианин,
– Сейчас я Кесарь, ваше высокопреосвященство, заинтересованный в христианстве, ведь это мой меч.
Глава 27
Девятнадцатого ноября 1193 года, киликийские армяне подняли белый флаг и сдались на милость сельджукам, но милости не дождались, началась резня. В герцогство Антиохию хлынул поток беженцев. В основном жителей прибрежных районов, то есть моряков, рыбаков и пиратов.
По мирному договору с Византией сельджуки уже получили два порта на северном побережье Малой Азии – Трабзон и Синоп, а теперь получили ещё и Адрианаполь, называемый армянами Зепьюр [128] и беспрепятственный выход в Средиземное море.
128
Современный Мерсин.
Куда сельджуки двинутся дальше – на запад, против Византии, или на восток, против крестоносцев, можно было только гадать, но то, что они не собираются жить мирно и торговать понимали все.
Герцог Антиохии Гуго де Лузиньян и герцог Среднего Египта Раймунд Тулузский узнали эту новость в большом Яффе. В Каире они задержались всего на три дня. Первый день пили, второй опохмелялись и посещали освящённые в христианские храмы мечети, на третий объявили о помолвке Ле Брюна и дочери Раймунда Констанции и сразу отбыли в Яффе, ожидать возвращения Ричарда из Рима.
– Пожалуй, мне стоит вернуться в Антиохию, – адмирал обеспокоенным не выглядел. Пушек отливают по две штуки в сутки и в арсенале Лаодикеи их должно было накопиться примерно с полсотни. Если неверные дурни сунутся, им же будет хуже.
– Вам нужна моя помощь, милорд?
– Разве что в осушении бочонка с вином, милорд. Если сельджуки сунутся, их ждёт повторение Каирской бойни. После такого опять придётся пить и в этом ваша помощь точно не помешает.
– Нет уж, – поморщился Раймунд. – Ни разу не чувствовал себя более погано, чем на утро после Каирской победы.
– Это точно, – согласился Ле Брюн. – Когда мне копьём пропороли бедро и то было легче. Болело сильнее, но хоть совесть не мучила. Дожидайтесь короля, милорд, за меня не беспокойтесь. У меня хватит сил не только отбить нападение, но и гнать их потом до самого Икония. К тому-же нападения я не жду, у сельджуков есть гораздо более лёгкая добыча на западе. Возвращаюсь я в основном из-за беженцев. Не хочу, чтобы герцог Эдессы успел сманить к себе лучших моряков, они мне самому очень нужны.
– Зачем герцогу моряки? – удивился Раймунд – Эдесса ведь не имеет выхода к морю.
– Зато она имеет выход в Тигр и Ефрат, а герцог сейчас строит речной флот. Только умелые
– Удачи, милорд!
Второго декабря 1193 года в Новый порт большого Яффе вошла эскадра мобилизованный в Пизе мореходных галер, вызвавшая фурор. Мало того, что в Святую землю вернулся Львиное Сердце, с ним прибыл самый статусный паломник христианского мира – Папа Целестин III.
Большой Яффе совсем не походил ни на один из средневековых городов, у него не было стен и даже не планировалась их постройка. Город был распланирован квадратами-кварталами, образованными прямыми улицами и проспектами. Укрывшийся за стенами старый Яффе, со своими древними стенами, казался в этом мегаполисе полным анахронизмом, хоть и являлся, по нынешним временам, довольно серьёзным укреплением.
Но беззащитным Большой Яффе не был. Его окружало семь фортов, за взятие каждого из которых сарацинам пришлось бы положить целую армию. На месте бывшей ставки Ричарда, взамен разобранной деревянной цитадели, возводилось что-то монументальное, правда пока работы шли на уровне подвалов.
– Хорошо дошли, почти не штормило, – сошедший на берег первым, Ричард подал Папе руку. – Вот на пути в Рим нас здорово поболтало.
Целестин III страдал от морской болезни всю дорогу, но возражать королю Англии даже не подумал. Он отлично понимал, что всё могло быть гораздо хуже.
– Повезло, – поддерживаемый двумя служками Папа, оперевшись на руку Ричарда, покинул борт клятой галеры. – Что дальше Сир?
– Сначала перекусим, Ваше Святейшество. Очень скоро к вам вернётся аппетит, а отправляться в путь на голодный желудок – это верный способ вас угробить. Вы и так чуть ли не вдвое осунулись, – король Англии повернулся к своему оруженосцу. – Паланкин Его Святейшеству и коня мне. Граф Савойи.
– Здесь, Сир. – Ицхак Левит тоже был подвержен морской болезни и ещё не оклемался, поэтому его голос звучал сварливо.
– Действуйте по собственному плану, граф. Через пару часов жду от вас подробного доклада.
– Где вас искать, Сир?
– В Новом порту, у греков.
Хозяин греческого ресторана в Новом порту Яффе давно был одним из осведомителей Ричарда. Ицхак Левит это знал, и ему предстояло немало постараться, чтобы хоть чем-нибудь удивить короля. Греки – ушлый народ. Они многому научились у евреев, но далеко не всему.
– Сэр де Шантори, – король обратил своё внимание на дежурного офицера пограничной стражи, одного из рыцарей Госпитальеров.
– Слушаю, Сир, – почтительно поклонился Госпитальер.
– Кто из высшего военного совета сейчас находится в Яффе?
– Герцог Раймунд и сеньор де Сидон.
– Немедленно отправьте посыльных, пусть они найдут нас в ресторане Нового порта. Ступайте, Сэр де Шантори. Проверять здесь нечего, товаров у нас на борту нет, торговать мы в Яффе не собираемся.
– Слушаюсь, Сир, – госпитальер умоляющими глазами посмотрел на Папу. Понтифик, которому с каждой секундой, проведённой на твёрдой земле, становилось всё лучше, осенил госпитальера крестом и допустил к целованию руки.