Стратегии гениальных женщин
Шрифт:
Ее жизненная стратегия оказалась поразительно успешной, прежде всего благодаря параллельному представлению своей личности в нескольких измерениях восприятия. Во-первых, она навязала миру свой танец, прослыв удивительной танцовщицей, создав новое направление и расширив пределы самовыражения. Во-вторых, она создала школу танца, осуществив идею преемственности и развития своего дела, а также убедив современников в своей способности генерировать настолько новые идеи в танце, что они достойны системного внедрения. Это дало сильный толчок для восприятия Айседоры Дункан как идеолога, мыслителя, способного изменить мир. Она даже читала лекции, сознательно представляя себя в качестве некоего духовного учителя, человека, дающего новое направление. В-третьих, эта женщина развила в себе феноменальную способность наводить мосты с самыми различными людьми и использовать свое чарующее обаяние, причем не только для того, чтобы неизменно оказываться в центре всеобщего внимания, но и для привлечения этих людей на свою сторону. Эта женщина излучала какую-то магнетическую духовную силу и запоминалась своей несказанной выразительностью и оригинальностью. Кроме того, на службе у Айседоры Дункан всегда
Коко Шанель (Габриэль Шанель)
Шанель создала женщину, которой до нее Париж не знал. Ее влияние перешло границы профессии. Ее имя оставляет в сознании след, какой оставляют великие политические деятели или литераторы. Наконец, она представляет собой совершенно новое существо – всемогущее, несмотря на легендарные женские слабости.
Все в наших руках, поэтому не стоит их опускать!
Человек-легенда обречен растворить себя в мифе – и тем освятить и укрепить миф.
19 августа 1883 года – 10 января 1971 года
Женщина, названная королевой моды
Эта женщина стала символом новой эпохи и удивительных возможностей. О Габриэль Шанель говорят, что она первой отразила в моде двадцатый век, открыв фантастический мир преобразований себя при помощи одежды, она усилила современниц тяжелой артиллерией и сделала их более раскованными и эластичными внутри. В сущности, ее поход за признанием был не чем иным, как реализацией ненасытного стремления к независимости и новому, доселе невиданному уровню свободы для женщины. Именно с этой целью Коко Шанель наделила женщин новыми многочисленными приемами и возможностями, фактически учением о том, как оставаться многоликой, обольстительной, шикарной и… в меру недостижимой. Одежда в ее случае стала языком общения с миром, средством самовыражения, но не целью, как полагают некоторые неискушенные созерцатели ее успеха.
Формальные достижения Коко Шанель не велики и сами по себе не имеют большого значения. Освобождение женщины от наивного и душащего корсета, создание элегантных шляпок, парад причудливых аксессуаров и длинных юбок – все это в конечном счете лишь механизм и эволюция развития одежды. Ведь в свое время изобретение и навязывание того самого корсета были находкой, придающей женщине ощущение притягательной в глазах мужчин несвободы. Действительно, непостижимая магия черного цвета и духи «Шанель № 5» и все остальные изобретения в искусстве представлять свой образ через одежду – это только способы влияния, механизмы, приводящие в действие оружие, а суть самой создательницы в ином.
Кроме того, специалисты настаивают, что не она была величайшим дизайнером своего времени. Более результативными кутюрье признаются Мадлен Вионне и Кристобаль Баленсиага. И вовсе не Коко Шанель вытеснила из одежды женщин корсеты, а совершил это преобразование Поль Пуаре, причем еще в то время, когда сама Габриэль постигала незамысловатые науки в унылой обстановке монастыря. Наконец, Коко Шанель не была даже первым модельером, решившимся на создание духов. Ее миссия оказалась совершенно другой, поскольку она изменила отношение самих женщин к одежде и к ощущениям, которые эта одежда может им дать. «Коко Шанель не убрала корсет из женского костюма, но убрала его из женской головы» – так оценивают ее вклад в искусство Высокой моды.
Действительно, Коко Шанель невозможно и недопустимо судить по формальным, признанным обществом современников критериям. Гораздо более весомым в личности Коко Шанель был скрытый философский смысл в создании стереотипа современной женщины: будто бы следуя мужским желаниям и являясь мужчинам в виде, максимально приближенном их ожиданиям, женщина вместе с тем получает необъяснимую власть и способность навязывать патриархальному миру свои идеи. Главное, что удалось сделать легендарному модельеру, – изменить восприятие общества женской сути. Коко Шанель удалось соединить в одежде и стиле мужские ожидания и женскую раскованность, независимость и свободу. Полностью зависимая от мужчин в начале пути, Коко Шанель за годы развития своей идеи в значительной степени продвинула свои замыслы при помощи очарованных ею поклонников. Нередко или даже часто совершая исключительно мужские поступки, демонстрируя мужское поведение, она сделала себя не только независимой, но и несказанно влиятельной, почти всесильной законодательницей стиля, перед которой преклонялись и мужчины, и женщины, которую боготворил почти весь мир.
Территория нелюбви
Рождение и первые годы жизни в почти нищенствующей семье мелкого торговца из провинциального французского городка Сомюра пропитали Габриэль ранним осознанием тяжелого крестьянского труда и утлого дна общества, сумрачная тень которого всегда довлела над нею в тяжелые годы становления. Перспектива остаться на обочине жизни удесятеряла ее силы, стимулируя противостоять любым трудностям и искать обходные пути любых преград.
Хотя у Великой мадемуазель достаточно биографов, настоящих подробностей ее детства известно не так уж много. Достигнув влияния, Коко Шанель постаралась перекроить свою биографию вместе с модой и стилем. Но даже при сложности отделения вымысла от действительности можно однозначно говорить о понимании малышкой Габриэль с первых лет
Она чувствовала себя абсолютно брошенной и нередко закатывала чудовищные истерики. Совершенное игнорирование девочки отцом в период формирования личности (он так ни разу и не навестил ее в приюте) в значительной степени способствовало формированию специфического отношения будущей законодательницы моды к мужскому полу. Отец не выполнил своей основной функции по отношению к дочери: из-за отсутствия любви отца Габриэль не смогла стать полноценной женщиной, оставшись наедине со своими страхами и сомнениями. В результате ее скрытое предубеждение против мужского мира и даже некоторая озлобленность имела определенное сублимированное выражение в непреодолимом напряженном желании отомстить мужчинам за детские ощущения своей ущербности и отсутствие того положения в обществе, которым изначально обладают мужчины. Успешная деятельность, которая должна была обеспечить достижение высокого и независимого социального статуса, а еще лучше – общественного признания, стала едва ли не навязчивым ориентиром Габриэль после того, как она оставила монастырь.
Долгое пребывание в монастырском приюте научило ее не бояться жизни, привило стойкий иммунитет к событиям любого рода. Годы душевных мук и блуждания в замкнутом пространстве суровой священной обители придали ей сходство с едва родившимся на свет кукушонком, который, чтобы выжить, выталкивает из гнезда других птенцов чужой птицы. Жажда жизни и цепкость девочки сформировались взамен нежности и ласки; а болезненная склонность к чистоте и порядку, привитая в монастырских стенах, навсегда отпечаталась в ее сознании. И если продолжительная фрустрация в раннем возрасте, ужасающее сиротство и одиночество, гнетущее ощущение беспомощности и бедности стали первым восприятием мира, то к моменту выхода из приюта в самостоятельную взрослую жизнь ее самооценка заметно изменилась. Габриэль с юных лет была готова к конкуренции и борьбе гораздо лучше детей, которые выросли в счастливых семьях, где есть любовь. Закалка тяжелых лет дала ей силы женской стихии для успешной борьбы с противоположным полом, она тайно вознамерилась создать в мужской цивилизации такое положение для женщин, от которого бы ахнули законодатели современной культуры. Несмотря на миловидные внешние черты, в характере Габриэль появились не свойственные девушкам жесткие нотки, она становилась такой же, как реальный мир, с которым ей долгое время приходилось сталкиваться, расшибаясь о его углы. Девушка стала практичной, проворной, смелой до агрессивности и изворотливой до непредсказуемости. От терпеливых монахинь она переняла тихую настойчивость и старательность, а также способность выдерживать продолжительный монотонный труд. Стойкие непритязательные женщины научили ее ловко обходиться со всеми принадлежностями для рукоделия: ее готовили к жизни, а скорее всего – к выживанию в противоречивом и неоднозначном патриархальном мире.
Ношение униформы также отложило специфический отпечаток на восприятии девушкой одежды. В течение долгих лет она будто была стиснута и придавлена монастырской строгостью стиля. Кроме того, дополнительной мотивацией к освоению нехитрых премудростей примитивной кройки и шитья стала необходимость научиться выглядеть привлекательно, не имея особых средств. В течение долгих монастырских лет девушка сполна насмотрелась на беспомощность и бесперспективность женщин, тянущих бессмысленную лямку религиозного смирения, поэтому ей не терпелось изменить свою жизнь, стать другой, увидеть иные, более яркие краски жизни и плоскости бытия, которые, она была уверена, существуют. Именно поэтому одной из наиболее действенных и четких подсознательных установок, которую Габриэль вынесла из приюта, была ставка на сильных мужчин. Кроме того, негативный опыт несчастной семьи, в которой она родилась, довлел над нею, оставив заметный отпечаток рационализма в поведении. Прежде всего, она оценивала мужской мир по поведению своего отца, который в ее восприятии представал человеком, привыкшим скользить по поверхности. Уже в годы формирования женственности Габриэль ощущала внутреннюю напряженность: она постоянно ожидала от мужчин подвоха. Тут стоит перескочить через многие события, чтобы отметить: кульминация предубеждения и тревожности Коко Шанель по отношению к мужчинам пришлась на ее связь с Артуром Кейпелом, возможно единственной подлинной страстью Габриэль, – он обманул ожидания Габриэль и женился на другой. Этот случай поставил ее перед фактом – она иная и в своей неполноценности не может претендовать на любовь, как не может надеяться на преданность мужчины. Это был поворотный момент в судьбе Шанель, потому что всю последующую жизнь она демонстрировала гипернезависимость и вызывающую свободу отношений с мужчинами, которые, по сути, являлись компенсацией раннего чувства ущербности и отторжения. А продолжительная и глубокая фрустрация из-за женитьбы мужчины, которого она жаждала видеть своим спутником жизни, была связана еще и с фобией несоответствия высшему обществу. Габриэль поклялась, что достигнет такого статуса, который будет стоять над богатством, званиями и титулами и, может быть, даже над любовью.