Стратегия Александра Невского

архимандрит

Ожидать, что будут найдены новые источники в отношении Александра Невского, конечно, возможно, но вероятность такого обнаружения невелика. Соответственно, без «домысла» реконструкция средневековой истории и, в частности, истории XIII столетия невозможна. Другое дело, что это домысливание должно подчиняться логике исторического процесса, которая, в свою очередь, опирается на доступную источниковую базу, верифицированные факты. В представляемой книге мы таким образом сознательно идем на легитимизацию домысла. Домысел ограничивается в данном случае сферой реконструкции стратегии и тактики Александра Невского, но не распространяется на исторический контекст, являющийся фактологической опорой для выдвигаемых предположений.

Итак, есть фиксируемые цивилизационные

вызовы, и есть русский субъект стратегического действия – благоверный князь Александр Невский. Можно ли говорить, что реконструируемая таким образом фигура князя Новгородского и Владимирского будет исторически реалистичной? И да, и нет. Александр Невский при проведенной реконструкции есть некий идеальный стратег. Предположим, что он таковым и являлся в действительности. Но идеал есть наивысшая планка, по отношению к которой реальные исторические фигуры находятся всегда на некотором отдалении. В данном случае для нас важен не только реальный образ русского князя, но и должная стратегия отстаивания суверенности и цивилизационной идентичности применительно как к XIII веку, так и к нашему времени.

В представляемом исследовании не ставилась задача введения в научный оборот неизвестных ранее источников, представления новых фактов. Такая задача предполагала бы другую методику. Мы же оперировали уже верифицированными в исторической науке фактами. Научная новизна исследования заключается в другом – это соединение исторической фактологии, относимой к разным цивилизационным контекстам. За основу была взята методика параллельного рассмотрения истории разных цивилизаций. Особый акцент делался на прецедентах пересечений цивилизационных процессов.

Обычно применительно к Средним векам история излагается иначе, ограничиваясь рамками национального (цивилизационного) нарратива. Деятельность Александра Невского в нем жестко ограничена историческим контекстом Средневековой Руси. Мировой же контекст выводился за скобки. При этом в реальности он не мог быть выведен за скобки. Не могла, к примеру, не касаться Руси борьба за власть и религиозное доминирование в Монгольской империи.

В представляемой книге известная, но замкнутая внутри отдельных национальных историй, фактология излагается в едином мировом историческом потоке. История Руси, история Римской Католической Церкви, история Монгольской имперской общности, история Церкви Востока, история гибели и восстановления Византии, история Латинской империи, история Халифата и мамлюков – всё это соединяется в интегрированную историю мира. Могут возразить, что по отношению к Средним векам об интегрированной истории мира говорить не приходится. Цивилизации существовали локально и до эпохи Великих географических открытий, но их устойчивой взаимосвязи не было. Анализ межцивилизационного взаимодействия в XIII столетии заставляет пересмотреть эту точку зрения. По-видимому, степень связанности мира в докапиталистическую эпоху была сильно преуменьшена.

Особое значение в данном исследовании будет иметь фактор религии. Представить средневековое общество вне религиозного сознания невозможно. Религия являлась даже не важнейшим компонентом общественной жизни XIII века, а интегральным. Все прочие элементы бытия были производны от религии.

Но именно в XIII веке в различных цивилизационных системах фиксируется религиозный надлом. Следствием этого надлома могла стать смена цивилизационной идентичности. Продолжалась христианизация языческого мира. И именно под предлогом христианизации язычников Северной Европы движение крестоносцев сосредоточивалось на Русском направлении. Перед религиозным выбором встала Монгольская империя при Чингизидах. Различные ее части – улусы – делали свой выбор в пользу христианства, ислама, буддизма, или оставались в пространстве тенгрианства (религии «Неба» евразийских кочевников). Раскол в предпочтениях того или иного вероисповедания происходил и внутри рода Чингизидов.

Под давлением принятия унии с Римом оказывается поствизантийское пространство. И уже восстановленная Византия приняла в 1274

году на I Лионском Соборе униатство, как бы откупаясь им от угрозы организации папством нового «крестового похода». В католической Европе именно в XIII столетии был учрежден церковный трибунал по борьбе с ересями – Святая Инквизиция. Сам факт ее учреждения указывает на активизацию еретичества в западном христианстве. Против еретиков организуется Альбигойский, или Катарский крестовый поход. На этом мировом фоне Русь оказывалась наиболее устойчивой в вере.

XIII век является, вероятно, одним из наименее осмысленных периодов за всю мировую историю. В это столетие произошли события, принципиально изменившие цивилизационную карту мира: гибель и восстановление Византийской империи, падение Хорезма, китайских империй Цзинь и Сун, Багдадского халифата; образование Монгольской империи и начало ее распада; создание Делийского султаната; переход из рук в руки Иерусалима. Нельзя сказать, что перечисленные события представляют «темные страницы истории». Каждое по отдельности, они описаны и хорошо известны специалистам. Но при этом можно утверждать, что традиции целостного осмысления XIII столетия в проекции мирового исторического процесса не сложилось. Возможно, причина отсутствия такого осмысления обусловливается трудностью сведения к единому знаменателю столь разновекторных политических событий. Говоря языком современной политологии, реализовывалось одновременно, по меньшей мере, четыре глобальных проекта: монгольский, арабо-исламский, тюркско-исламский и европейско-католический. За каждой из экспансионистских волн стояла сообразно с временем та или иная религия, что позволяет характеризовать XIII век как период межрелигиозных войн.

Все эти особенности XIII столетия совершенно не находят отражения в традиционной учебной версии истории. В ней представлены лишь некоторые отголоски большого исторического нарратива: монгольское нашествие на Русь, отражение Александром Невским агрессии шведов и немцев на Западе, его выбор в пользу Орды (в противоположность выбору Даниила Галицкого), внезапная смерть великого князя во время ордынской поездки. Между тем Александр Невский являлся современником многих из перечисленных выше событий мировой значимости и, возглавляя одно из самых крупных государств мира, не мог не реагировать на них, не учитывать их при выстраивании собственной политической линии.

Цель представляемого рассмотрения заключается в восстановлении мирового контекста деятельности Александра Невского. При этом ввиду неразрывности политики и религии для XIII века основу проводимой контекстуализации составили религиозно-идеологические основания политических процессов. Вместо «лоскутной» истории отдельных сообществ в данном случае предлагается рассмотреть мировую интегрированную историю, сфокусированную на вопросе стратегического целеполагания русской великокняжеской власти. Речь не идет об открытии новых фактов, а об интеграции различных фактологических линий исторического нарратива в единый метанарратив.

Представляемые результаты исследований ставят проблемные вопросы и намечают направления для новых исследовательских разработок. Александр Невский в любом случае стал для российского исторического сознания фигурой определяющей, по отношению к которой может быть использовано понятие «культурный герой» 2 .

Глава 1. Восток: третья христианская цивилизация и

имперостроительство

Чингизидов

2

Багдасарян В.Э. Стратегия Александра Невского в контексте цивилизационных трендов тринадцатого столетия //Вестник МГОУ. Сер.: История и политические науки. 2021. № 1. С. 8–21; Иерусалимский Ю.Ю., арх. Сильвеср (Лукашенко С.П.). Александр Невский: между Западом и Востоком // Там же. С. 22–34.