Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
Пекорелли только и произнёс:
– А вы очень внимательный читатель, отец Матео.
– Насколько я понимаю, - продолжал Мурсиа, - не Красные Бригады открыли вам свои планы на будущее. Другой вопрос, зачем вы поделились той информацией с читателями? Лишь из желания казаться осведомленным даже в таких запутанных вопросах? Или потому, что вброс информации продиктован интересами закулисных игроков?
Пекорелли оценивающе смотрел на священника и только спросил:
– Для вас это имеет какое-то значение?
– Нет, - ответил отец Матео, - просто те, кто руководствуется первым принципом,
– Прошу вас, отец, - скривился журналист, - только не надо читать мне мораль.
– Я и не собирался, ибо прекрасно понимаю, что с вами это бесполезно. Так вы берете список, или братья запретят разглашать вам подобную информацию?
– Нет никаких братьев, - отмахнулся Пекорелли.
– Несколько лет прошло, как я покинул ложу
– Что так?
– не то чтобы поверил его словам Мурсиа.
– Осточертели так называемые братья с их замашками избранничества. Ложа - это сборище карьеристов и не более того.
– А как же тайны?
– с сарказмом спросил отец Матео, - Хирам, Великий Архитектор Вселенной и прочее?
– Плевать им на тайны. Масонство - это просто удобная лавочка для тех, кто умеет ей правильно пользоваться, наподобие пирамиды - кто стоит выше по иерархической лестнице, тот и пользуется всеми благами братства и считает себя избранным.
Довольно уничижительная характеристика масонства. Если с той же целью служащие Ватикана вступают в ложи, то не сложно понять, почему в Римской курии царят карьеристские настроения на грани неповиновения в ущерб истинной цели служения.
– Теперь я понимаю, что не зря больше года ждал, когда вы заговорите, - сказал на прощание Пекорелли, забирая бумаги, и не без сарказма спросил.
– Так для чьих глаз вы хотите, чтобы я продемонстрировал свою осведомленность?
– Тех, кто поймёт, - был ему краткий ответ.
Да, отец Матео надеялся только на то, что "Политический обозреватель" попадёт на стол папе, что тот увидит, в каком страшном месте под названием Ватикан, он оказался. Пусть он узнает, что его статс-секретарь Вийо - масон, что префект Священной конгрегации по делам епископов Баджо - масон, что президент ИРД Марцинкус - масон, что генеральный викарий Рима Полетти - масон, директор Радио Ватикана - масон, что заместитель директора "Римского обозревателя" - масон, что масоны есть в службе папских литургических церемоний, в трибунале римской роты, в Священной конгрегации богослужения и дисциплины таинств, в многочисленных папских советах и комиссиях и возглавляют крупные итальянские епархии и католические университеты.
Папа - новый человек в курии, он должен знать, с кем имеет дело, а потом пусть решает сам, как жить с таким положением вещей.
В пятницу в кабинет отца Матео был доставлен пакет, внутри которого лежал свежий выпуск делового еженедельника "Мир". На первой же странице в колонке главного редактора крупным шрифтом красовался вопрос: "Ваше святейшество, правильно ли это?". Это было открытым письмом издания к папе с просьбой восстановить нравственность и порядок в финансовой деятельности Ватикана. После этого письма на следующей странице шла обширная аналитическая статья под названием "Богатство Святого Петра".
Ицхак Сарваш справился со своей задачей более чем великолепно.
"Почему церковь допускает вложения средств в компании, которые при необходимости готовы попрать и растоптать человеческие права миллионов бедных, особенно в странах того самого "третьего мира", чьи проблемы так близки сердцу вашего святейшества?" - вот что спрашивал главный редактор издания у понтифика. Отец Матео надеялся, что папа не останется равнодушным, и если не ответит на вопрос официально, то хотя бы докажет делом, что ему не всё равно.
Всё чаше на глаза отцу Матео попадался епископ Марцинкус, то возле башни Николая V, то в почтовом отделении, то на улочке между казармами швейцарской гвардии и воротами святой Анны. На лице епископа лежала печать некой обреченности, потому и вид его был неизменно мрачным и недовольным. Его недоброжелатели уже устроили тотализатор, где ставили на день, когда же папа снимет Марцинкуса с поста президента ИРД. Каждый раз, когда отец Матео встречался взглядом с епископом Ортинским, он готов был поверить, что Марцинкус если не обвиняет его во всех своих бедах, то после недавнего визита явно ненавидит.
Но у отца Матео были и другие заботы, поважнее настроения епископа Ортинского. Фантина говорила, что уже трижды к некрополю приходили незнакомые гипогеянцы, двое мужчин. Они говорили, что ищут всех, кто хочет пойти с ними к Альбиону. Как понял отец Матео, речь шла об Англии, и без Фортвудса тут явно не обошлось. Но поскольку Фантина никуда с намоленного места идти не собиралась, о чём трижды с твёрдостью заявила незнакомцам, они от неё отстали, но все равно изредка приходили в тоннель, что лежал под Ватиканом.
Ранним утром, идя на работу, отец Матео неизменно спускался от строящейся станции метро в ватиканские подземелья, чтобы отслужить мессу для гипогеянской паствы. Помимо Фантины таковых нашлось ещё двое, но приходили под здание собора они не каждый раз. Но даже если бы мессу ждала одна Фантина, отец Матео не посмел бы отменить таинство - кто он такой, чтоб отказывать христианке в утешении. Фантина мечтала и говорила о том, что однажды, когда привыкнет к солнечному свету, она поднимется наверх, чтобы прийти на мессу в собор Святого Петра. Отец Матео слушал и одобрял её стремление, хотя в душе понимал, что та месса, которую служат в соборе теперь, её бы сильно озадачила, если не сказать больше.
После подземной мессы отец Матео, как и всегда, спешил на работу. С тех пор как Фантина показала ему ход, что ведёт в подвал Апостольского дворца, отец Матео неизменно пользовался этим путем. Но в этот раз его ждала неприятная неожиданность. Поднимаясь по потайной лестнице, он слишком поздно понял, что вверху пролета кто-то стоит. Подняв глаза, он увидел человека в белых одеждах.
– Доброе утро отец, - улыбнулся тот.
В растерянности и страхе отец Матео взбежал вверх по лестнице, упал на колени и поцеловал руку понтифика.