Страж для мира
Шрифт:
— Леди Аделис, вы слышите меня?
Вздрогнув, я подняла голову и встретилась взглядом с серыми глазами дворянина.
— Теперь слышу. Что вам нужно?
— С минуты на минуту приедут служащие из храма Амриэль, они увезут тело и подготовят его к похоронам. Бумаги готовы, если вы со всем согласны, нужно их подписать.
Он протянул мне несколько листов и перо.
Зачем это? А, точно, даже самоубийц не хоронят за счет империи.
— Требуется ваша подпись, как наследницы состояния, — кивнул парень, подтвердив мою догадку, —
— Его денег тебе за жизнь не потратить, — отмахнулся Джаф, когда мы дружно посмотрели на него, затем пояснил, — Я не придал этому значения, но утром Ирвин мне сказал, что хотел бы лежать в той же земле, где похоронены его близкие — на заброшенном городском кладбище Саита.
Пока я подписывала лист за листом, приехали из храма. Двое высоких мужчин в просторных чернильно-черных одеяниях перекинулись парой слов с дворянином, забрали подписанные бумаги и унесли тело из спальни.
— Вот и всё, — со вздохом сказал парень, — Похороны завтра днем. Будьте спокойны, служители Амриэль сделают всё, как он хотел — последняя воля умершего для них священна.
Парень ушел, не прощаясь. В тишине я ещё долго слышала как он успокаивает собравшихся внизу людей, вслушивалась в его голос и звуки таверны. Отсюда их отлично слышно — вот зазвенела посуда, кто-то засмеялся, звонко застучали каблуки по лестнице, со скрипом открылось окно в соседней спальне и тут же оглушительно хлопнула дверь, отрезав нас от остального мира.
Комната погрузилась в тишину. Мы молчали, думая каждый о своем. Наконец я решилась и спросила:
— Что теперь с тобой будет? Амриэль исполнит свое обещание?
Джаф усмехнулся.
— Она станет придираться к любому слову. Уговор какой был? Ты должна убить Ирвина после того, как он сам захочет уйти из жизни. Что произошло в итоге?
Ирвин покончил с собой. Он умер не от моих рук. То есть…
— Амриэль не позволит тебе вернуться. Получается, она изначально знала, что Ирвин решит умереть именно таким образом?
— Да, она ведь будущее видит. Поэтому ничем не рисковала, соглашаясь на твою просьбу.
Парень замолчал, отвернулся, поджав губы. Он не выглядел разочарованным или злым, в серых глазах прежняя пустота, которая вновь сменила золотые искорки надежды.
Как друг, я должна что-то сказать или сделать, но что? Обдумывая варианты, я сложила руки на животе и сразу же поежилась — кожа ещё помнила касание ледяных ладоней. Захотелось укутаться и выпить чего-нибудь согревающего, лишь бы перестать чувствовать этот холод.
— Извини, — сказал парень, продолжая разглядывать узор на занавесках, которые ветер то утягивал за собой на улицу, то выплевывал обратно в спальню, — Я просто хотел дать тебе больше времени, чтобы собраться с мыслями.
Кажется, я понимаю, о чем он говорит. Для окружающих я выглядела в тот момент как человек, потерявший последнюю опору —
Никто не приставал с расспросами — ведь что можно выяснить у человека, который не способен на ногах держаться и смотрит в одну точку, принимая произошедшее за страшный сон?
— Ерунда, я уже привыкла, — отмахнулась я, не придумав ни ответа умней, ни слов поддержки.
Вот так всегда. Легко ли придумать как поддержать другого человека, когда ты сам считаешь, что нет лучшей поддержки чем пощечина?
— Тогда… Что будем делать сейчас?
— Отведи меня в храм Безликого. Нужно закончить начатое.
Мы задержались, чтобы поговорить с хозяйкой таверны, отдали ей ключи и провожаемые взглядами любопытных, вышли в ночь.
Теплый желтый свет освещал погруженные в тишину дома, изредка ветер доносил легкий звон и голоса — в Саите стража и днем и ночью охраняла покой горожан. Чернильные тучи закрывали луну, звезд тоже не было видно.
Мир будто застыл в ожидании. Но чего? Моей победы или моего поражения?
Всю дорогу Джаф молчал, не шутил и не улыбался. К счастью, мы шли не так долго, чтобы это молчание начало меня тяготить.
Парень остановился внезапно, в пустом дворе, где мостовая уже покрылась ямками и сколами, росли серые чахлые деревья и совсем не было света фонарей. Взмахнул рукой, словно сдергивал невидимое покрывало, шагнул вперед.
В центре двора из пустоты вырос белокаменный храм. Вернее, когда-то этот храм был белым, сейчас он потемнел, порос плющом и лишился доброй своей части — арка входа уцелела чудом, стены почти рассыпались, а крыша вообще на честном слове держалась.
— Это здесь, — тихо сказал Джаф.
Он огляделся, будто пытался кого-то найти, не нашел, затем подошел ко мне и протянул руку.
В ней лежал нож.
Кивнув, я забрала нож, сделала несколько шагов к храму, с силой резанула по ладони. Алые капли упали на ступени и… камень зашипел, словно начал плавиться.
Там, куда попали капли, появились струйки дыма, они всё росли и росли, пока не соткались в полупрозрачную фигуру мужчины лет тридцати.
Незнакомец открыл бесцветные глаза, покрутил головой из стороны в стороны, и тут заметил нас.
— Опять она… Кровь рода Неал… — произнес он. Его голос походил на шипение камня.
— Знакомься, Аля, твой предок — Ролан Неал. Давно, когда Безликий ещё почитался как бог-покровитель магов, но благодаря Лие его уже начали воспринимать как божество из пантеона вампиров и разрушать храмы, маг из рода Неал принес себя в жертву на этих ступенях, душу и силу отдав, чтобы скрыть от глаз людей последний в Саите храм Безликого.
Услышав это, призрак резко повернулся к Джафу.
— А-а, опять ты. Привел сюда наследницу рода императоров — и зачем? Считаешь, она достойна войти под своды храма моего Повелителя?