Страж Хребта Миров
Шрифт:
Мало кто из стражей мог похвастаться ревностью своей спутницы. Для самцов это было особое, лакомое чувство. Ощутить его от своей самочки это огромная честь и роскошь.
– Не смешно!
– резко отвернулась Вета.
– Нет, не заставят. И даже содержать до тех пор, пока самка не посчитает, что выздоровела, не потребуют.
– Обнял я рассерженно отвернувшуюся пару.
– Тебе не о чeм беспокоиться.
Жизнь в замке покатилась по привычному распорядку. Я готовил, Вета исправно делилась рецептами своей подруги, причём упоминание этой рыжей уже не выводило меня из себя. Словно ревность моей пары смогла изгнать мою собственную. Твари наведывались
Даже мой отец неожиданно для себя попал на развлечение "уберись там, где пару сотен лет никто этого не делал". Но через две недели после дня Верховного и запоминающегося бала, последняя часть замка была приведена в порядок. Гостевое крыло с огромным приёмным залом было отмыто, отреставрировано и заиграло совершенно неожиданной роскошью и красотой.
Тeмно-синий потолок сверкал кристаллами и зелeно-бирюзовой иризацией, напоминая небо над Хребтом. Из того же камня были широкие, тройные колонны украшали стены и обрамляли хрустальные арочные окна, стекая на пол потоками сверкающей тьмы. Пол напоминал горы Хребта, укрытые снегом и искрящимся льдом. Поверху вилась галерея, из-за чего под ней было множество ниш, где можно было бы отдохнуть гостям. У стен стояли многорожковые напольные подсвечники, готовые в любой момент вспыхнуть и осветить весь зал огнём свечей-артефактов. Оказать подсвечникам помощь в этом деле готовы были свисающие с арочных потолков люстры, украшенные потоком струящихся нитей кристаллов горного хрусталя. Люстры выстроились двумя ровными рядами, словно в парадном строю.
В одном конце зала был помост из трёх ступеней. А стена была закрыта огромным резным щитом, где по краю была искусная резьба, изображавшая игольчатые кристаллы льда, острые лезвия глеф и к моему удивлению листья папоротника и незнакомые мне цветы.
– Ландыши, - улыбнулась, проводя пальчиками по небольшим бутонам, державшихся на одной веточке.
– А в середине пустота. Сюда просится герб. Герб семьи замка и защитников Хребта. А вот эта пошлость, просится на снос!
Пошлостью, просящейся на снос, был огромный фонтан из лазурита и опаловым дном. Он стоял в противоположном пьедесталу конце зала. Когда я увидел из чего сделано дно фонтана, глазам своим не поверил. Вода подсвечивалась опалами и лазуритовыми стенами, отчего приобретала невероятно красивый цвет.
– Это главное украшение зала! Такое богатство думаю даже Верховный себе не может позволить!
– отстаивал я фонтан.
– Ну, как знаешь.
– Холодно ответила Вета.
Глава 22.
Глава 22.
Имарат.
Первое появление и представление моей пары при дворе Верховного явно не задалось. Я слышал обсуждения, да их и не пытались скрыть. И вспоминая своё первое впечатление при встрече, я понимал, что сам думал именно так. Ни хвоста, ни рожек, низкого для стражей роста, слишком тонкая и бледнокожая.
Прошло совсем немного времени с того момента, как я схватил свою Вертихвостку, но всё, что служило поводом для недоумения и презрительных насмешек гостей Верховного из наших высоких родов, у меня вызывало странное умиление и неизменное желание любоваться. Моя Вертихвостка напоминала хрупкую и изящную статуэтку из тех, что изображали хранительниц рек, озёр и лесов из других миров. Рядом со мной
И бледность кожи никуда делась, но сейчас она очаровывала жемчужным сиянием. А ещё я получал особое удовольствие, наблюдая за тем, как окрашиваются застенчивым румянцем смущения её щеки и скулы. И как завлекающе смотрятся её губы, выделяясь спелыми ягодами.
Поэтому после первого бала я решил, что раз стражи встретили мою пару насмешками и осуждением, значит больше я не позволю превращать в Мою в объект шуток и презрительных обсуждений. Да и происшествие на балу должно было стать хорошим предупреждением для всех. Но нет, отец регулярно передавал мне пачками приглашения на небольшие вечера, охоты и обеды. Обедами наши самки называли встречи, ограниченные по количеству гостей. Проводились такие обеды во внутренних садиках замков и домов и считались особенно подчёркивающими статус хозяев. Приглашения на такие обеды были очень желанными. Этакий особенный кружок среди знатных.
Сначала я на все отвечал отказом. Тогда подобные приглашения стали присылаться от имени старших самок рода и с личными печатями. Отказ от подобного приглашения уже считался оскорблением. Пришлось ссылаться на необходимость явиться к отцу или Верховному, и конечно, обходы Хребта. Моя не спорила, и беспрекословно оставалась под защитой личного крыла замка.
Я испытывал особое удовольствие, сообщая самкам, желающим превратить мою пару в забавную зверушку для развлечений, что моя пара не пожелала принять приглашения. Мол, если уж на балу у Верховного не было ни кого, с кем ей было бы интересно хотя бы побеседовать... Дальше я замолкал, предоставляя самкам самим додумывать продолжение. И отбыв минимально допустимые пару часов, я с этих обедов испарялся.
Меня совершенно не волновало, что уже вскоре мою Вертихвостку считали взбалмошной, капризной, обидчивой и злопамятной. Другими словами, эталоном самки. Меня тревожила ситуация, при которой получалось, что я вру Вете. Ведь ей я говорил, что ухожу осматривать границы Хребта, и она волновалась, думая, что я могу в очередной раз столкнуться с тварями пустоты.
– Ты должен рассказать жене об этом, - ткнул в становящуюся всё более внушительной пачку с приглашениями отец.
– И перестать прятать свою пару!
– И позволить чтобы они упражнялись в язвительности и злословии? Ни в сторону моей жены!
– непреклонно отвечал я.
– А когда ей об этом расскажет кто-то другой при встрече там, куда ты не сможешь её не привести?
– вопросительно приподнимал бровь отец.
– Ты понимаешь, что это будет выглядеть так, словно ты стесняешься жены!
– Я горжусь своей женой, и она это знает!
– поставил точку в этом споре я.
– Даже если подобный разговор состоится, я просто расскажу, как думаю я. Вета меня понимает.
– То, что твоя пара удивительно умненькая, это бесспорно. Я даже и не знаю, за что Мироздание так милостиво к нашему роду? Но ты так уверен, что она тебя выслушает и поверит? Вот без всяких сомнений?
– спрашивал отец.
– Это чем же ты заслужил такое доверие? Или ты решил, что за ради твоей самцовости глазки твоей Вертихвостки сами собой закроются на все твои завихрения?
– Отец, я не намерен с тобой бодаться до сломанных рогов по этому поводу. Я всё сказал!
– прекратил этот спор я.