Страж Кодекса. Книга IX
Шрифт:
— Это уж вряд ли, — кисло улыбнулся он, с трудом поднявшись с колена.
Вместо слов я протянул раскрытую верхом ладонь. Ангел замер, ведь он понимал, что я ему предлагаю. Должен знать, раз прожил столь долго и видел столь многое. Тем более, в его душе я видел это знание.
Проглотив вставший в горле ком, он несколько секунд смотрел на мою руку, а затем положил свою ладонь поверх моей.
Я прикрыл веки, разжав все внутренние стопоры и потянулся к своим воспоминаниям. Потянулся к Славии, утаскивая за собой Азраила.
Стоило мне открыть глаза, как
Но сейчас этот город, последний оплот Славии, был в полной боеготовности. Огромная армия людей выстроилась у его ворот, а стрелки заняли стены. Баллисты и катапульты подготавливались на башнях. Люди суетились повсюду, готовясь к битве с врагом, которого невозможно одолеть обычными силами.
Я поднял глаза к небу. Некогда чистое и безмятежное его заволокло серой пеленой, которая изредка вспыхивала тёмно-зелёным сиянием. Воздух был тяжёл, а ветер приносил за собой смрад гнили и смерти.
Некогда живой мир — умирал. Леса чернели, деревья превращались в высушенные и скрюченные подобие самих себя. Вода в озёрах, морях и реках бурлила от Скверны, а земля пропиталась ею, неся смерть всему живому.
— Мортагар — последний оплот Славии, — сухо сказал я, наблюдая за Азраилом.
Ангел был в замешательстве. Он видел, какой Славия была, а теперь узрел во что она превратилась. Здесь больше не было места для живых, ибо сюда пришла Скверна. И единственное спасение от неё — бегство. Собственно, это люди и делали. Огромные колоны беженцев стремились к одному единственному порталу, поддерживаемого архимагами. Женщины, дети, старики… Их были тысячи. Мужчины же — готовились принять бой. Их бегство — погибель для их семей. И поэтому они будут сражаться. До конца. До последней секунды, пока через портал не пройдёт последний человек.
Неожиданно, как для армии, так и для Азраила, между городом и тёмным лесом появились десятки порталов. Воронки цвета лазури несли в себе столько энергии, что дрожало само пространство. А спустя миг из них стали выходить воины.
Возглавляемая командирами с отличительными гребнями на шлемах, это была целая армия. Пехотинцы, с тяжёлыми башенными щитами. Кавалерия, верхом на закованных в броню лошадях. Лучники, стрелы которых разили наповал. Маги, чьи заклинания стирали врагов в пыль.
Их поступь сотрясала землю, воинственный звук горна внушал в обычных солдат трепет, а возвышающееся знамёна вселяли в их души надежду.
Это был Легион Кодекса. Достойнейшие из достойных. И он прибыл, чтобы бросить вызов Скверне. Встретить её лицом к лицу и сразиться.
Выстроившись перед армией людей, они закрыли их собой, словно щит. Стали первой линией,
Горн затих, ветер трепал знамёна. Их удерживали лучшие из лучших. Сыновья Легиона, доказавшие в бою свою преданность Кодексу и силу.
Воронки порталов исчезли. Все, кроме одной, сквозь которую появился Я, верхом на мощном жеребце.
Видеть самого себя, свои прошлые доспехи, молот и лицо, было странным ощущением. Немного чуждым, но и родным одновременно.
— Да… твоё нынешнее тело явно уступает прошлому, — покачал головой Азраил. — У тебя случаем не было в предках великанов?
— Всё может быть, — безразлично пожал я плечами.
Мне было неведомо о своих родителей и тем более истории предков, а потому слова ангела могли оказаться отчасти верными. В прошлой жизни я и правда был слишком высоким и широким в плечах, выделяясь на этом поприще даже среди самых рослых Легионеров.
Пришпорив коня, я-прошлый оказался возле Легионеров, медленно направившись вдоль первых рядов. Их глаза не были видны сквозь забрало шлемов, но я чувствовал на себе взгляд каждого из своих сыновей.
— Мариус, — остановился я напротив сына, который из-за доспехов был похож на остальных, но не для меня. — Я помню день, когда ты сразил вожака оборотней на Кадии. А сегодня, как будешь биться?
— До последней капли крови, Благородный Венатор! — воинственно проорал Мариус, застучав копьём по щиту. Братья поддержали его, а их рёв был подхвачен остальными.
Я улыбнулся и перевёл взгляд дальше.
— Гунар, ни один менестрель не передаст в своих песнях того подвига, когда ты в одиночку ринулся в сражении против двух архимагов-отступников. Твоё копьё не знало промаха, а сердце не ведало сомнений. Принесёшь ли ты победу и в этот раз?
Рёв повторился, а грохот стали был оглушителен.
Да… Для всех, кто мог видеть Легионеров, они казались одинаковы. Но не для меня.
— Мы пришли сюда, в мир, захваченный скверной! В мир, куда явился истинный враг! Враг КОДЕКСА! Враг ОРДЕНА! Его ордам не ведома пощада! Не ведомо милосердие! Он несёт лишь разрушение и смерть! Погибель всему живому и вечное порабощение душ! НО СЕГОДНЯ! В ЭТОТ ДЕНЬ! МЫ ДАДИМ БОЙ СКВЕРНЕ! — сила моего голоса создала порыв ветра, а армия людей позади, дрогнула и пошла волной. — СРАЖАЙТЕСЬ, СЫНЫ ЛЕГИОНА!
— ЛЕГИОН! ЛЕГИОН! ЛЕГИОН!
— СРАЖАЙТЕСЬ ТАК, КАК НИКОГДА ПРЕЖДЕ! НЕ ВЕДАЙТЕ СТРАХА! НЕ ВЕДАЙТЕ СОМНЕНИЙ! ПОКАЖИТЕ ВРАГУ ВСЮ СВОЮ СИЛУ И КРЕПКУЮ ВЕРУ!
— ЛЕГИОН! ЛЕГИОН! ЛЕГИОН!
Тысячи воинственных голосов слились в один поток, сотрясая землю. Легион пробуждался. Его кровь кипела, а дух полыхал от нетерпения.
— Я видел многое, Охотник, но стоит признать, даже меня пробрало, — серьезно произнёс Азраил.
Я кивнул, ничего не ответив. Пусть ангел говорит, что хочет, мне всё равно. Вместо этого я смотрел на свой Легион и чувствовал, как сердце сжимается. Бравая речь меня прошлого звучала воинственно, но будто сквозь толщу воды. Последние слова, которые мои сыновья услышали перед своей смертью.