Страж Кодекса. Книга V
Шрифт:
Стоило Дагахару услышать рёв Нельтара, как линии резко потухли. Дракон будто затих, а затем пламя взорвалось с такой силой, что даже моему Барьеру стало трудно его сдерживать! Температура внутри купола выросла в сотни раз, а жар пробивался через Гибкий Барьер, обжигая руку!
Пусть ублюдок не мог говорить, но посыл его был прост. Если переводить по ощущением, то он оскорбил Нельтара самыми разными нехорошими эпитетами, а одного знакомого Охотника послал в далёкое пешее.
— Как был мудаком, таким и остался, — холодно хмыкнул я, смотря на полыхающий
Ладно, пора заканчивать этот балаган!
Взявшись за молот двумя руками, опустил ударный наконечник в пол, коснувшись плёнки Жёсткого Барьера. Казалось бы простое движение, но грохот от соприкосновения молота с Барьером был такой, будто взорвалась бомба.
Впрочем, почему будто? Всё оружие подобного типа у Охотников является той ещё бомбой!
Пламя моей души вырвалось на волю и в один миг сковало пламя Дагахара. Он понял, что я задумал и усилил напор, но я давил изо всех сил. Океан Душ уже не просто кипел, он ходил волнами, словно начался шторм! Нельтар ревел во всю глотку, помогая мне и давя на волю своего «братишки». Мне сейчас нужно было сделать, как в поговорке Российской Империи. Сделать так, чтобы Дагахар упал ниже плинтуса, а это будет не легко.
М-да, будь здесь кто-то из местных или не обладающих знанием людей, то решил бы, что мои слова полны бреда. Подавить волю дракона, и не простого, а, мать его, самого бесячего во всей Многомерной Вселенной.
Но как бы Дагахар не сопротивлялся, сейчас он лишь запечатанная душа. Да, с сильной, даже непоколебимой, волей, но всего лишь душа, запечатанная в сталь. Да и будь он во плоти, не ему бороться с Охотником, от которого он так часто сбегал!
Не знаю сколько мы так боролись, но пламя постепенно начало тухнуть. Я буквально заталкивал его обратно, а когда оно утихло, то остались лишь линии, слабо пульсирующие и живые, будто текучая магма.
На ударной стороне молота проявилось клеймо Абигора, лишний раз подтвердившее, что именно он ковал это чудовище. И как только старик смог добыть душу Дагахара? Даже не так… Кто прикончил тварь и почему я об этом не знал?!
Убедившись, что буря миновала, постепенно ослабил давление пламени души, снял купол Жёсткого Барьера и уменьшил подачу энергии на Гибкий.
Всё происходило в как бы это… пространственном хранилище. Эдаком месте, где есть только разум. Поэтому я и не ощущал отходяк, не вспотел и всё в таком роде. Но чую, что в реальности почувствую всё в полной мере. Всё же Дагахар выжал из меня достаточно сил.
Нельтар вновь зарычал. Победно, вызывающе. Он ликовал, что нам удалось «дать леща» его нерадивому родственнику.
Дрожь в руках прекратилась, а значит Дагахар успокоился. Насколько вообще может быть спокоен древний дракон с дерьмовым характером, любовью к человечине, и нелюбовью к одному конкретному Охотнику. По-хорошему его бы уничтожить и очистить, но раз он запечатан в молот, то опасности уже не представляет. Особенно после того, как был подчинён.
— Представляю твои ощущения, — хмыкнул я, похлопав по рукояти молота. — Оказаться побеждённым, заточенным в оружие, так
Линии молота вновь вспыхнули, будто в раздражении, но не более того.
Улыбнувшись результату «переговоров», закинул молот на плечо. С виду тяжеленный и угрожающий, сейчас он был для меня вполне лёгким. Ну, насколько это возможно с печатью Усиления. Впрочем, всё здесь ограничивается лишь моим разумом и представлением. Магия пространства она такая шутка, что понять её сложно.
— Ладно, остальное потом посмотрю, — принял я решение тут не задерживаться и двинул к кольцу, которое прошёл ранее. — Остался последний штрих и закончим на этом.
Глава 20
На следующее утро, первым делом, я отправился в спортивный зал особняка Сатоши. Додзё, как его ещё называли японцы.
Хотелось привыкнуть к новому молоту поскорее и сделать это не в сжатом пространстве, а в реальности. Вот только эта самая реальность оказалась хлеще, чем думалось по первой.
Лишь с печатью Усиления я мог работать с Дагахаром хоть как-то. Без неё, даже поднять такую тяжёлую махину было бы невозможным.
Мои движения перетекали из одного в другое, дыхание полностью было под контролем, а напряжённость мышц чувствовалась особенно отчётливо из-за концентрации.
Порывы ветра от воображаемых ударов развивали волосы и обдували разгоряченное, пропотевшее тело. Пришлось, правда, останавливать удары в последние моменты, чтобы не повредить додзё. Если бы молот столкнулся с тем же полом, то как минимум была бы знатная дыра, а как максимум — додзё бы перестало существовать. Подобное зависело от вложенной энергии, а раз в оружии запечатана душа Дагахара, впитать он может просто немыслимое её количество.
Абигор знал, что именно ковать и какие души вложить в свои творения. Сделать так, чтобы добиться максимального… разрушения.
Линии то и дело вспыхивали, а недовольство дракона чувствовалось особенно отчётливо. Наша с ним связь частично окрепла за столь короткий срок, а раз он существо древнее, со своей волей, то и ощущения от него соответствующие.
В основном, правда, они касались лишь одного — уничтожать. Такова суть Дагахара и иного не дано. Ему в целом вообще пофигу, кого именно мочить, важен лишь сам факт. Он требовал крови, разрушений, резни. Желал этого, заточенный в сталь и потерявший своё тело. Теперь же, после столь долгого сна, он очнулся и хотелки вылезли наружу.
Опасное оружие, и это стоит признать. Но опасное только для того, кто не сможет с ним совладать. Мы с Дагахаром давние знакомые и если первая встреча — спустя столько лет — прошла не очень хорошо, то теперь он успокоился. Ну, частично. Как я уже говорил, он хочет крови, а я хочу найти Эмиссаров и уничтожить их.
В этом наше рвение едино и когда он понял, против кого именно нужно будет сражаться, то в буквально смысле воспылал! Повезло, что моя реакция сработала заранее, а то особняк Сатоши того… сгорел бы. Неудобно бы вышло.