Страж ночи
Шрифт:
Первым приветствовал их знаменитый триумвират: Тициан, Аретино и Сансовино.
— Божественный! — загудел Аретино, поднимаясь по ступенькам навстречу вошедшим, — как хорошо, что вы пришли!
Поэт сделал жест рукой в сторону переполненного зала:
— Видите, вас нет в Венеции, но она сама явилась к вам!
И действительно, Лаура заметила в зале многих известных патрициев. Запахи дорогих духов и какофония голосов смешивалась со звоном бокалов, лязгом кухонной утвари и звуками музыки.
Аретино
— Как вы, моя прелестница? Страж Ночи не обижает вас?
Щеки девушки вспыхнули. Поэт перевел взгляд с Лауры на Сандро, а затем посмотрел на своих друзей.
— Боже! Не верю! — заорал он. — Да они любовники!
— Господин Пьетро, — сказал ему Кавалли, — какой у тебя большой рот!
Гости герцога стали поворачивать головы в их сторону. За раскрытыми веерами прокатилась волна шепота. Герцог Урбинский, оказавшись поблизости, презрительно посмотрел на Лауру.
— Ну теперь-то мы знаем, почему эта куртизанка осмелилась прийти во Дворец дожей во время Совета Правосудия! Она солгала, чтобы защитить своего любовника!
Не успела Лаура опомниться, как Сандро уже схватил герцога за камзол и притянул к себе.
— Еще одно слово, Франческо, и ты поплывешь по Бренте лицом вниз!
— Этого еще не хватало! — фыркнул герцог Урбинский, его лицо побледнело от гнева. — Из-за этой куртизанки мой сын в тюрьме!
— Нет, — отделившись от толпы гостей, к мужчинам подошла женщина. — Наш сын в Габбии из-за своего недостойного поведения, но вовсе не из-за этой девушки.
Лаура удивленно смотрела на герцогиню Урбинскую.
— Пороки молодости опасны. Что ж! Пусть Адольфо поймет, что ему крайне необходимо научиться обуздывать страсти!
Взяв мужа под руку, она отвела его в сторону, как непослушного ребенка, но предложила, как взрослому, стакан вина.
— Весьма разумная женщина, — заметил Сансовино, похлопав Сандро по плечу. — Чем скорее мы прекратим этот разговор, тем лучше. Давай-ка для забавы и в отместку пустим какой-нибудь слушок о Пьетро!
Тициан обнял Лауру за плечи и подтолкнул к тихому уголку.
— Наверное, нам лучше поговорить с тобой наедине.
— Да, маэстро. Зачем только столь безрассудно мессир Пьетро всполошил гостей?
— Ты счастлива, Лаура?
— Да, — ответила девушка.
Ей нужен Сандро и телом, и сердцем, и душой — безраздельно и навсегда, что, к сожалению, невозможно.
— Я слышал, Кавалли щедр с любовницами.
Лаура застыла.
— Любовницами?
Тициан взял с подноса проходившего мимо слуги бокал вина и передал его девушке. Ножка бокала показалась ей холоднее льда.
Художник удивленно заморгал.
— Ты же знаешь, я полагаю, что обычно всякий мужчина заводит себе любовницу. Одну или две.
Девушка вздохнула.
— Или
Лаура сделала глоток прохладного вина, но пламя, вспыхнувшее в душе, не затихло. С притворным безразличием она вскинула голову.
— Я и не подозревала, что у Стража Ночи так много любовниц.
— Сандро Кавалли уже долгое время остается холостяком. Не думаешь же ты, что такой мужчина, как он, до встречи с тобой вел монашескую жизнь?
Ей вспомнились их ночи, яростная страстность Сандро и его неутомимая жажда близости. Тициан прав. Ревность сжала Лауре сердце. Однако Кавалли не давал никаких обещаний, а нежность и ласку она сама выпросила у него и было бы глупо желать большего.
— Что-нибудь прояснилось насчет украденных полотен, для которых я вам позировала, маэстро? — переменила тему беседы Лаура.
Тициан вздохнул:
— Нет! Ни единой ниточки, чтобы зацепиться!
Лаура поежилась. Мысль, что картины, на которых она изображена обнаженной, находятся в чьих-то грязных руках, действовала на нее угнетающе.
— За последнее время я много сделала, маэстро.
Девушке захотелось поделиться успехом с учителем. Он искренне порадуется за свою ученицу, она в этом не сомневалась.
— У меня прекрасная мастерская благодаря заботам Стража Ночи.
— И Кавалли позволяет тебе заниматься живописью?
— Конечно! Вы ошиблись в своем предсказании, маэстро! Он даже поддерживает меня… и вдохновляет. У меня уже пять картин.
Тициан изумленно посмотрел на юную художницу.
— Пять? Я вряд ли напишу столько за целый год!
— Знаю. Эти мои картины… они другие. В них вся моя душа. Ничего лучшего я еще не писала.
Маэстро кивнул. Лаура знала: он верит ей и понимает, что она говори без всякого хвастовства, от чистого сердца.
— Если ты считаешь, что они хороши, должно быть, так оно и есть. Но тебе срочно нужно передать в Академию свои новые картины.
Сердце Лауры сжалось от мрачного предчувствия.
— Почему же? У вас для меня припрятана какая-то новость?
— Да.
Тициан взял свою ученицу за руку и провел через стеклянную дверь в открытую галерею. Холодный воздух окутал девушку. Тревога не покидала ее сердце.
— Значит… меня не приняли? — спросила Лаура, готовясь к худшему.
— Нет, — ответил Тициан, — не приняли, несмотря на мою поддержку.
— Почему же? Плохи картины? — новость ранила сердце юной художницы, лицо омрачила глубокая печаль. — Или все дело в том, что я женщина?
— Никто не посмел оспаривать высокое мастерство твоих работ, — ответил Тициан.
— Проклятие! — Лаура ударила ладонью о каменный парапет и сердито уставилась на черную блестящую ленту реки, окаймлявшую лужайку.