Страж ночи
Шрифт:
Нужно рассказать кому-то, поделиться успехами. Гвидо не тот человек. Он никогда не понимал ее увлеченности живописью. Может, пойти к Тициану? Маэстро единственный, кто верил в нее, и это он ввел свою ученицу в дивный мир красок и света.
Но Лаура знала: его мнение будет мнением художника, учителя, а ей сейчас требовалось другое — восторг! И только один-единственный человек мог разделить с ней это неповторимое чувство — упоение успехом.
Однако подойдя к дому Сандро, Лаура в
«Сегодня все будет иначе», — решила она. Ведь Сандро всегда желал ей успеха, несмотря ни на что.
Приободренная этой мыслью, Лаура постучала, а потом и толкнула дверь. Зрелище, представшее перед ее взором, сильно огорчило девушку: Сандро сидел за столом, волосы тщательно причесаны, ни малейшей небрежности в одежде… Таким он был в день их первой встречи. На лице Сандро сердитое выражение — словно его раздражает весь мир! Она успела забыть, что Кавалли может быть и таким человеком с ледяной душой. Их смех, близость, радость встречи — все это, вероятно, осталось для него в прошлом.
Сандро поднял голову. В глазах мелькнула тень надежды.
В этот миг Лаура поняла, что совершила ошибку, рискнув прийти в его дом.
— Мой господин, — торопливо проговорила она, — я пришла вовсе не потому, что решила принять ваше предложение.
Глаза Стража Ночи померкли, от взгляда потянуло холодом.
— Так что вы теперь от меня хотите, Лаура?
Что она хочет? Ей захотелось выпалить все свои новости, хотелось, чтобы его сильные руки подняли ее и закружили по комнате… Слишком поздно! На Лауру накатила волна горького разочарования — между ними давно уже пролегла пропасть. Смогут ли они ее преодолеть?
— У меня… новость, мой господин. Я показала портрет дожу и его госпоже… Они одобрили.
Лаура нахмурилась. Ее слова прозвучали так, словно она нехотя отвечала на заданный вопрос.
— Прекрасно, — бодро заметил Сандро, поправляя стопку аккуратно сложенных бумаг, — нисколько не удивлен. Никогда не оспаривал вашего таланта.
— Нет, вы оспаривали мое право добиваться признания! — бросила Лаура, взбешенная его безразличием.
Ведет себя так, будто и не было тех сказочных недель их любви и счастья!
— Вы ошибаетесь, — ровным и бесстрастным голосом ответил Кавалли. — Мое предложение вовсе не означало, что вам придется оставить живопись.
— Наверное, — сказала девушка, — мне полагалось проявить благодарность? Большинство женщин моего положения сочли бы за честь принять ваше предложение.
«Но я хочу большего, хочу быть неотъемлемой частью твоей жизни, а не просто любовницей, чей дом ты станешь посещать, когда тебе этого захочется!» — произнести такие слова Лауре не позволяла гордость.
Страж Ночи покрутил в руке перо. Какими ласковыми были эти чудесные
— А где Ясмин и Джамал? — внезапно спросила Лаура, прогоняя теплое чувство, возникшее внезапно в сердце и грозившее затопить остатки сдержанности.
Кавалли слегка улыбнулся:
— Последнее время я их редко вижу. Они взяли одну из моих барж и живут на ней.
— Почему? Зачем им баржа?
— Собираются совершить путешествие. Сначала поплывут в Алжир, а потом на родину Джамала.
— Я считала, что ваш секретарь больше никогда не вернется на родину!
— Ясмин заставила его изменить решение. Видите, Лаура, какие чудеса может сотворить женщина!
А она? Смогла ли она изменить возлюбленного? Нет. Жизнь Сандро Кавалли вернулась в привычную, накатанную колею, словно ничего не случилось, как будто и не было их романтической и такой прекрасной любви, с одной лишь разницей: из-за нее Сандро, должно быть, чувствует себя разбитым, подавленным и униженным, ведь это из-за нее он потерял сына!
— Я скучаю по Ясмин, — призналась Лаура. — У меня так мало друзей.
— Ничего, когда люди познакомятся с вашими работами, друзей станет предостаточно.
Девушка задумчиво провела рукой по щеке.
— Это не то! Теперь я вряд ли смогу понять, нравлюсь ли я людям потому, что я такая, как есть, или потому, что пишу их портреты.
— Помните, Лаура, когда-то я спросил вас, сможете ли вы вынести одиночество, борьбу и разочарования, выпадающие на долю художника?
— Мой ответ остался неизменным, — девушка вызывающе посмотрела на Сандро. — Разочарование мне принесла не живопись, а ваша любовь!
Кавалли резко поднялся из-за стола и прошелся по комнате. Вид его крепкого тела наполнил Лауру желанием, а когда он схватил ее и стиснул в объятиях, сил для сопротивления не осталось.
— Боже, Лаура, не говори так! — умоляюще прошептал Сандро, прижимая ее к затянутой гобеленом стене. — Никогда я не желал причинить тебе боли.
Она уже позабыла сладость его поцелуев и волнующую ласку рук. Через секунду ее юбки уже были подняты, ноги сомкнулись за спиной возлюбленного, а в висках застучала кровь. Все произошло быстро, яростно, отчаянно: миг наслаждения — и внезапный покой.
— Прости, — шептали его губы.
— Не извиняйся, — Лаура прижалась к нему лбом, поцеловала и поправила платье. — Я хотела, чтобы это произошло.
— Проклятие, тогда почему ты отвергаешь мое предложение?
— Потому что мне этого недостаточно, Сандро!
— Иди сюда, — он принялся зашнуровывать рейтузы. — Хочу показать тебе кое-что.
Заинтригованная девушка пошла за ним в длинную галерею со сводчатыми окнами. Какой все же чудесный дом — с мраморными залами, светлыми комнатами, садиками, на крыше открытая терраса, цветы в клумбах…