Страж Тысячемирья
Шрифт:
Из оружия Владимир себе взял ружьё, пару пистолетов что таскал на себе копьеносец, и отличный боевой нож, от парня с пушкой. Естественно вытряхнул из карманов все деньги, мысленно пообещав когда-нибудь справить по парням панихиду в храме Творцов, и достав из своего хранилища гранату, выдернул предохранительную петлю, и бросив гранату в сложенные кучкой ядра для мортиры, отбежал подальше.
На вспышку даже не оглянулся, зная, что хандская граната сама по себе превратит все улики в пыль, а плюс десяток зажигательных ядер и одно фугасное доделают остальное.
Но
Сдёрнув с плеча ружьё, Владимир успел порадовался что не только собрал все патроны, в том числе и те, что лежали в заплечном мешке, но и перезарядил магазин.
Тварь неслась не очень быстро, но весьма целеустремлённо, поэтому Соколов стал стрелять ещё метров с двухсот. Пули, разогнанные мощным зарядом пороха, сначала уходили в сторону, но после третьего выстрела стали ложиться в голову, и порождение хаоса громко взревело, и зажмурив глаза прибавило скорости и понеслось изо всех сил.
Владимир успел отстрелять почти весь магазин, когда потный и вонючий хряк, пронёсся мимо, ревя словно паровоз на переезде. Вломив остатки боезапаса кабану в зад, Соколов сбросил стрелянный магазин, и подсоединил новый.
Тяжело взрывая землю, и поднимая клубы пыли, кабан развернулся, и уже куда менее шустро побежал обратно.
Последние выстрелы, Владимир произвёл почти в упор, и сделав последний шаг, животное умерло, не дойдя буквально пары метров.
Боеприпасы к ружью оказались полным барахлом, так как пробили череп только после неоднократного попадания в одну точку.
Рёв двигателя, и скрип подвески, Владимир услышал ещё издалека, и пока машина с аборигенами пылила в его сторону, успел натолкать патронов в магазин, спрятать пустой в карман разгрузочного жилета, и взвёл затвор, смотря как надвигается что-то вроде багги, с открытым кузовом, и тремя мужиками с лицами, замотанными в тряпки. Двое сидели впереди, а третий стоял у крупнокалиберного пулемёта, закреплённого в турели наверху.
Открытая машина с длинным багажным отсеком, с визгом тормозов, остановилась рядом, и сидевший рядом с водителем, медленно стащил платок закрывавший лицо.
— Так, это кто тут у меня на участке браконьерит?
— Тут нет участков. — Наугад бросил Владимир, и судя по вазомоторике человека был полностью прав.
— Нет, есть. — Говоривший чуть подвинул руку к кобуре. — Я сегодня утром придумал. Правда здорово? — Он картинно засмеялся, глядя холодными глазами на Соколова. — Значит так. Кагруха мы забираем, а с тебя штраф. Вон, ружьё отдашь, и всё что на подвеске.
— Предлагаю альтернативу. — Владимир улыбнулся, и левой рукой метнул нож, который держал в левой руке, полускрытой бедром.
Клинок не успел полностью докрутиться, но и этого хватило, потому как лезвие глубоко вошло в горло под углом вспоров
Ещё выстрел и пулемётчик повисает на раме развороченным куском мяса, а водитель замирает не в силах сдвинутся хоть на миллиметр.
— А, нет. Зря я на пули гнал. — Вынужден был признать Владимир глядя в глаза водителю поверх прицела. — Нормальный боеприпас. Только не на кабанов. Поговорим?
Водитель исповедовался долго. Поняв, что он жив пока говорит, рассказывал о жизни в посёлке, о других бандах, о главном бандите окружающих земель — Куги Калисори по прозвищу Калисо, и о командире роты штрафников, расквартированных в Форте находящимся на территории городка, и всём том, что составляло жизнь пограничного люда.
— А с тушей что делают?
— Как что? — Водитель быстро заморгал. — Там шкура такая, что люди покупают для обшивки лимузинов. Никакая пуля не возьмёт. Ты-то вон, тоже в башку ему палил, да едва пробил. А ещё в них всякие органы нужные. Но это уже алхимикам. Их в форте полно.
— Так, боец. Скажу один раз, и больше повторять не стану. — Владимир убрал ружьё, смотревшее в живот водителя, закинув за плечо. — Всем, кто будет интересоваться расскажешь, что этот, — Соколов качнул головой в сторону трупа, — приехал, стал качать права, ну и поймал пулю башкой. Ну и второй туда же. — Если начнёшь трепать о нашем разговоре, найду и под землёй. Это понятно?
Водитель почувствовавший, как могила плавно отдаляется на некоторое расстояние, счастливо замотал головой.
— Понятно господин.
— Теперь по туше. Её как-то нужно освежевать?
— Нет. Я сейчас. — Водитель шустрой белочкой метнулся к поверженному зверю, держа в руках стальной трос, и зацепив его за передние лапы, снова метнулся к машине, откинул короткую аппарель и с водительского места включил лебёдку, втягивая кагруха в кузов.
Вопреки ожиданию, багги не развалился от перегрузки, а приняв на борт где-то под тонну веса, пошёл мягко и даже вальяжно, продолжая скрипеть рессорами.
— Сколько ты получал у этого? — Владимир, сидевший рядом с водителем, тоже замотал лицо тряпкой от вездесущей пыли и мелких камушков, и вынужденно говорил очень громко, перекрикивая двигатель и шум ветра.
— Пятьдесят монет в месяц, господин.
Владимир уже понял, что оказался обладателем приличной, но не потрясающей суммы в местной валюте «груги» кивнул. — Так, водитель мне не нужен, так что я тебе выплачиваю триста монет, и ты валишь на все четыре стороны.
— Если заплатите пятьсот, вообще уеду из Пустошей. — Водитель испуганно вильнул глазами.
— Да, ладно. Будет тебе пятьсот. Только помни…
— Да, господин. Такое не забудешь.
Через час пути, они остановились у высоких мощных ворот из стали небрежно покрашенных в серый цвет. Через какое-то время, натужно загудел мотор заскрипела лебёдка, и с хрустом стальных тросов, створки медленно поползли в стороны открывая проезд.