Страж водопоя

Веркин Эдуард Николаевич

Что-то там наверху случилось, небеса сдвинулись, и вдруг через серую унылую вату проявилось солнце. И стало как-то веселее, потому что солнце сразу проникло всюду, под каждую ветку, под каждый лист и под каждую иголку, воздух вспыхнул радугами и водным туманом, и да, я запнулся.

Думаю, что за корень.

Или упавшую ветку.

Или в нору попал, лес, ничего не поделаешь, это же лес, тут везде корни, норы и ветки, люди запинаются за них и падают. Я тоже завалился как дурак, неловко ещё в придачу, едва мизинец

не вывихнул на левой руке.

Вот так, упал, зашипел от боли, рукой затряс и увидел. Возле сосны, той, что справа. На высоте примерно полутора метров от мха перекатывалось в воздухе прозрачное облачко пара размером, наверное, с апельсин. Солнечный луч попал в него, и на секунду оно засияло ярко-розовым и тут же исчезло, точно и не было его вовсе. Да уж, удивительные штуки выкидывает солнце в летнем лесу. Солнце, водный пар, дыхание деревьев. Или устал это я, или от боли в мизинце…

Мизинец распух посередине и косил в сторону, я ухватил его покрепче и дёрнул. Палец с хрустом встал на место, я скрипнул зубами. Солнце пропало.

– Светлана, прекрати!

Моя сестра и мой отец продолжали ругаться.

– Я тебя прошу, прекрати! Светлана!

Отец уже завопил. У моего отца есть несколько степеней бешенства: в первой он хрустит пальцами, во второй кричит и бьёт кулаком по столу, в третьей орёт и белеет от злости, в финальной и четвёртой – вопит и брызжет слюной. Вот сейчас он как раз вопил и брызгал.

Я продрался через кусты на шум и увидел.

Отец и Светлана стояли друг напротив друга.

– Светлана, – отец выдохнул и попытался взять себя в руки. – Светлана, прекрати этот психоз. Сейчас не время и не место для нервов…

– Да отвали ты! – ответила Светка. – Отвали!

Я услышал в голосе Светки истерику. Пора, значит. Отец вопит – тоже пора, значит. Пора показаться.

– Доченька…

– Ненавижу тебя! – завизжала Светка. – Ненавижу! Это ты виноват! Ты!

– Светлана! – уже примирительно сказал отец. – Не надо так…

– Ты виноват! – свирепо повторила Светка. – Ты виноват в том, что случилось с мамой!

Отец хлопнул Светку по щеке. Ладонью. Не сильно получилось, но звонко, как в бубен.

Бдамц.

Голова Светки качнулась. Разумеется, отец не вкладывал в шлепок хоть какой-то силы, но всё равно. Довела.

– Извини, – сказал отец. – Извини, я не со зла.

Светка потрогала лицо. По щеке у нее разливалась краснота, а глаз яростно дёргался.

– Извини, – повторил отец.

Светка повернулась и направилась в лес.

Я за ней. Не стоило сейчас оставлять её одну, это понятно.

Я поглядел на отца, он отвернулся.

Светка быстро шагала сквозь лес, не глядя куда, продираясь через зелень, не оглядываясь. Я не собирался её догонять, пусть немного ярость сбросит.

– Ненавижу… – скрипела зубами Светка. – Ненавижу его!

Светка побежала. И я.

Мне

пришлось за ней держаться, чтобы не отстать. Бегать я не люблю, особенно по лесу, глупое занятие. А Светка бегает отлично. И на коне скачет. И спортсменка. Это может дурную шутку сыграть. Во-первых, может сгоряча далеко забежать – выходи потом из этих буреломов. Во-вторых, с разбега легко удариться головой о дерево, такое с ней уже случалось. В-третьих, я считаю, что во всём надо знать меру, ну, побегали немного – и хватит, не следует перегибать, к тому же я палец почти вывихнул.

Так я подумал, догнал Светку и срубил её с ног, аккуратно стараясь, чтобы не ушиблась.

Светка упала во мхи. Я остановился рядом.

– Ненавижу, – прошептала Светка. – Ненавижу его.

– Он устал немного, – сказал я. – И заблудились ещё, как назло. Трудно держать себя в руках…

– И тебя, – Светка плюнула в меня, но не доплюнула. – Ненавижу.

– Жвачку хочешь? – спросил я. – У меня апельсиновая.

– Подавись, – ответила Светка.

– Послезавтра. Вставай, клещей наловишь.

Я подал ей руку, выдернул из зелени. Светка успокаивалась, это было видно, дышала уже спокойнее.

– Он виноват, – повторила Светка. – В том, что с мамой случилось, виноват он, а не я. Только он и никто другой!

– Никто не виноват, – возразил я. – Это… случайность.

– Он виноват. А всё свалил на меня. Он меня доведёт. Доведёт, это точно. Я сбегу.

– Куда? – спросил я.

– Куда-нибудь. Подальше. В Знобищево. Не могу, честное слово, не могу терпеть…

И Светка заплакала. Громко, с хлюпаньем и растиранием слёз по щекам. Всё по плану. Скандал – ярость – слёзы. Почти искренние.

Конечно, нам давно нужен отдых. Лучше поехать к морю на всё лето, к родным руинам, к акведукам, к амфитеатрам, к белому песку, лежать и щуриться на солнце.

Но мы здесь.

Я ждал. Светка, как я и предполагал, проплакала восемь минут, потом вздохнула и успокоилась.

– Жаль, что сосну так и не увидели, – сказала она. – Потом всем бы рассказывали…

– Бывает, – пожал я плечами. – Да, жаль. Хотя вряд ли бы сосна нас духовно обогатила.

– Кто знает… Иногда можно духовно обогатиться в самых неожиданных местах. Может, это была духовная сосна.

Светка достала платочек, вытерла лицо.

– Как выбираться будем? – спросила она.

– Надо подождать, – сказал я. – Отец что-нибудь придумает.

– Например?

– Например, у него брелок от сигнализации. Он пробивает почти на три километра. Я думаю, отец уже успокоился, сейчас он нажмёт на кнопку, блок в машине ответит, отец пройдёт на звук и побибикает нам.

– Будем ждать, пока он побибикает?

Я кивнул.

– Самое надёжное средство, – сказал я. – Если ты заблудился в лесу, не спеши куда-либо идти – сядь и послушай. И услышишь.