Шрифт:
«У всего есть своя цена. Даже у того, что мы называем дарами. Просто за одни вещи ты платишь таким же, как ты, а за другие – судьбе или Богам. За что-то расплачиваешься золотом, за что-то – страданиями и душевным покоем…».
Евгения Сафонова "Лунный ветер".
Часть 1
Глава 1
– По … мо … ги … мне …
Ярко зеленые глаза пронзали душу насквозь, но к своему удивлению, я ясно видела в них мольбу о помощи.
Это
Мысли были словно в тумане, однако прежде чем понять, что делаю, я почти машинально шагнула к нему на встречу и протянула руку.
– Закрой … глаза … – прохрипел он и слегка привстал со своего неудобного ложа, сплетённого из плотных цветных веревок.
Едва я подчинилась, как сильная боль пронзила кисть до самого плеча, словно в неё воткнули тупой кинжал, и я громко закричала.
– Анна, проснись! – встревоженный голос матери рывком вырвал меня из ночного кошмара.
Я мгновенно открыла глаза, и передо мной медленно сфокусировалось встревоженное лицо темноволосой женщины.
– Мама? – удивленно протянула я в ответ, машинально оглядываясь по сторонам.
Спустя несколько секунд мне стало понятно, что это был лишь сон, и я облегчённо выдохнула. Я лежала на постели, в своей уютной комнатке, а рядом сидела мама, заботливо поглаживая мою ладонь.
В последние время мне часто снились кошмары, поэтому для родителей это уже не было чем-то особенным. Но не для меня. Ибо они не знали всего об этих снах: вот уже не первую ночь у кошмаров один и тот же необычный сюжет. И с каждым разом он становится все более реальным, чем тот, что был до него.
Однако сегодня после пробуждения у меня впервые безумно болело запястье. То самое запястье, куда ещё совсем недавно вонзились клыки красноглазого чудовища.
Я незаметно опустила глаза на больную руку и, к своему удивлению, обнаружила восемь темно-красных пятен, очень похожих на укус животного. Старательно подавив в себе возглас удивления, я осторожно прикрыла синяки ладонью, а после машинально потерла их рукой.
– Дорогая, ты в порядке? – спросила она, отстраненно убирая упавшую прядь волос со лба. – Снова кошмары?
Где-то вдалеке зазвонил телефон, и я рассеяно кивнула в ответ.
– Все будет хорошо. Ты только помни: это всего лишь сон, – нежно проворковала она и, поцеловав в щеку, отправилась на кухню.
–Не уверена… – едва слышно протянула я вслух, вновь взглянув на отметины.
Едва мама вышла из комнаты, я повернула голову и посмотрела на электронные часы, стоявшие на прикроватном столике.
07:15
Содержание кошмара быстро уходило на второй план, а в голове появилась другая, более важная информация: через пару часов начнутся занятия.
Я неохотно сделала попытку выбраться из постели. Опустив ноги на пол, я быстро поняла, что за пределами одеяла было холодно и не приветливо. Поежившись, я мгновенно отбросила эту затею,
– Пойдем, дорогая. Завтрак готов, – спустя несколько минут настойчивый голос мамы окончательно привел меня в чувство, и, отбросив хмурые мысли, я слабо улыбнулась. – И поторопись, не то опять опоздаешь!
Она права. Если я не хочу опоздать, стоит поторопиться.
– Иду, – тихо отозвалась я в ответ, и, сделав над собой усилие, рывком села на постели.
Я жила с родителями в престижном районе города, в доме, подаренный моим дедушкой на свадьбу родителей. Тромсё – небольшой провинциальный городок в северной части Норвегии. Мой папа, Магнус Берг, по рассказам мамы, был военным, что называется «и душой, и телом», и почти всегда находился в отъезде. Чаще всего, за пределами нашей страны.
Моя мама, Татьяна Карамазова, юрист крупной компании по продаже автозапчастей. Суровая, но справедливая и нежная женщина, была единственной дочерью русского дипломата, работавшего в местном посольстве. Воспитанная в суровых условиях северной части России и консервативных родителей, по характеру она напоминала типичную «русскую женщину Тургенева»: нежную и слабую, но со стальным характером и решительным нравом, когда это было необходимо.
Когда папа долго отсутствовал, мама становилась чрезмерно заботливой по отношению ко мне, и такие моменты для меня были самыми тяжелыми. Она контролировала каждый мой шаг, и если происходило что-то, что отличалось от её понимания нормального – дома происходила ссора. Поэтому именно в такие моменты я старалась как можно реже попадаться ей на глаза, ибо давно поняла, что наше понятие «нормального» слишком различно. Как не странно, но в свои шестнадцать лет я давно сформировала для себя современное понимание «что такое хорошо» и «что такое плохо». Отчасти именно поэтому её попытка меня перевоспитать на консервативный манер всегда заканчивалась ссорой.
Не смотря на социальный статус родителей, наша семья, по меркам места, где я родилась, была среднего достатка. Однако благодаря умелой семейной бухгалтерии мамы, мы никогда не в чем не нуждались.
Сидя на краю кровати и размышляя о планах на день, я несколько раз зевнула, а затем лениво повернула голову и посмотрела на свой письменный стол.
Глядя на книги и тетради, что лежали там еще со вчерашнего вечера, я на минутку задумалась, пытаясь вспомнить какие из них будут нужны именно сегодня.
Училась я много и мне это даже нравилось. Я вообще люблю изучать что-то новое. С недавних пор моим одним из излюбленных хобби стало чтение, привитое мне отцом. Особенно мне нравится проводить время в огромной библиотеке колледжа. Только вот, вопреки папиным наставлениям, я читала много и почти все подряд: классическую литературу, историю, литературу по медицине и хирургии. Но больше всего меня увлекает мифологическая сторона нашей истории. Особенно легенды о древних чудовищах.
Так и не вспомнив свое расписание, я решила не рисковать. Поднявшись с постели, взяла с пола свою весьма объёмную черную сумку, и с бросила в неё все, что было на столе. Затем положив её рядом с выходом из комнаты, и лениво открыла шкаф.