Страж
Шрифт:
Тут к ним снова подлетела Гвиннет.
– А ты неплохо прыгаешь! – сказала она, усаживаясь на вершину друмлина. – Прирожденный летун, если можно так выразиться.
Фаолан вновь почувствовал уверенность в своих силах.
– Да, но я забыл выполнить движения разведчика. Просто меня охватила радость, оттого… когда…
– У тебя был такой вид, как будто ты один из нас.
– Точно! – подтвердил Фаолан, склоняя голову и заглядывая в черные глаза совы.
– Правда, Фаолан, я никогда не видела ничего подобного!
После
– Правда, было здорово, Эдме? – спросил он, спускаясь по лазу внутрь. – Я про те потоки, которые поднимают. Мне показалось: еще немного, и я взлечу прямо как сова… – он замолк на полуслове. – Эдме?
Эдме меховым шариком сжалась в углу, зажав морду лапами. В логове царила мертвенная тишина.
– Что случилось?
Не подымая лап, Эдме что-то пробормотала себе под нос.
– Кем тебя назвали?
– Далахдом, – повторила Эдме.
– Далахдом? Нет, быть не может!
– Может. Теперь мне нельзя прыгать три дня.
– Но что ты сделала?
– Помнишь специальные кости, которые расположены так, чтобы было удобнее прыгать?
– Да.
– Я не выразила им надлежащего почтения.
– И поэтому ты теперь далахд? Крюк ничего не говорил мне о надлежащем почтении. А что сказала Моргунья? – в недоумении задавал вопросы Фаолан.
– Моргуньи не было, ей нездоровится. Меня сегодня обучала Банджа.
– Банджа? Этот старый мешок с костями?
– Она ненавидит меня, Фаолан. Не знаю почему. Ну, то есть у нее тоже один глаз, и поэтому вроде бы она должна понимать меня лучше, как и Моргунья. Теперь я три ночи не имею права подходить к курганам. И как мне совладать с ветрами-ветрищами?
– Нет, это неправильно. Совершенно неправильно. Моргунья бы так не поступила. Мы должны выразить протест, – решительно произнес Фаолан.
– Не стоит. И вообще это мои трудности, а не твои. Просто переживу и забуду.
Эдме немного повозилась на шкуре карибу, сжалась еще плотнее и постаралась заснуть.
Но никто из них не сомкнул глаз. Они думали о Бандже и о том, как она несправедливо отнеслась к Эдме. Прямо какая-то загадка! И хотя постоянные упреки и насмешки Банджи нельзя было назвать оскорблением, они сильно раздражали.
– Фаолан, ты не спишь?
– Нет.
– Скучаешь?
– По чему?
– По прежним дням?
Фаолан резко вскочил на ноги.
– Эдме, ты что, кэг-мэг? Скучать по жизни глодателя? Скучать по МакХитам и «добрым» соплеменникам?
– Нет, я не в этом смысле. Знаешь, когда мы были на гаддеглоде, мне казалось, что настало самое прекрасное время в моей жизни. Ну, за исключением Хипа. Мне очень нравились другие глодатели – Крекл, Тирлач, Свистун.
– По Свистуну я тоже скучаю. Он такой… – Фаолан замялся, подыскивая нужное слово. – Такой особенный. Мне нравилось, как он говорит. Как будто у него в горле такая дыра… не знаю, такая дыра, от которой слова становятся красивыми, даже когда он хрипит.
«Подумать только! Банджа вынудила
– И еще одно, Фаолан, – прошептала Эдме и тяжело вздохнула. – Знаешь, что она сказала, когда я неправильно приземлилась на ключевую кость?
– Что?
– Она сказала: «Ты и твой дружок Фаолан – щенки-молдварпы».
– Что? Она назвала нас молдварпами?
Слово «молдварп» считалось одним из самых оскорбительных среди волков.
– Да-да. Даже не знаю, что она имеет против тебя, кроме того что ты мой друг.
– Кэг-мэглоск, – пробормотал Фаолан, добавив еще странные слова, которые Эдме сочла ругательством на древнем волчьем языке.
Глава пятнадцатая
Смутные образы
Во мху, покрывающем камни страны Далеко-Далеко, появились крохотные белые цветочки, по размеру не больше когтя новорожденного щенка. В ясную ночь казалось, что звезды рассыпаны не только по небу, но и по земле. Но цветы эти недолговечны, и неожиданно налетевший бурный ветер с непривычным для лета снегом сдул эти маленькие звездочки с камней.
В Кольце не прекращались разговоры о необычной погоде. Старых волков это беспокоило, но Фаолану даже нравилось, что ветра-ветрищи принесли с собой множество сов и позволили ему обучаться новым прыжкам. Над его головой то и дело проносились самые разные совы, от масковых сипух до бородатых неясытей, зажав в клювах яркие угольки.
Несмотря на необычную прохладу, Фаолан редко возвращался в их с Эдме пещеру, когда выдавалось свободное время. Ему было так интересно общаться с совами, особенно с теми, которых редко встретишь в стране Далеко-Далеко! А еще он встретил сороку, которую все называли просто торговка Люси. Она странствовала по свету вместе со своей помощницей и тюками с товарами, которых Фаолан и Эдме прежде никогда не видели.
– Где они берут все эти… эти… – Фаолану не хватало слов, чтобы обозначить странные вещи, – штуковины? – наконец нашел он нужное слово.
– Они принадлежали Иным, – ответила Гвиннет. Заметив непонимающее выражение в глазах волка, она вздохнула и добавила: – Трудно объяснить, кем были Иные.
– Были? Не есть?
– Да, они пропали тысячи тысяч лет назад.
– А кем они были, когда еще находились в этом мире?
– Ну, прежде всего у них не было крыльев.
– А ноги у них были?
– Только две.
– Как это? – воскликнули Фаолан с Эдме, невольно поежившись.
– Как они могли передвигаться всего лишь на двух ногах? – спросил Фаолан.