Страж
Шрифт:
Приводящая в ярость улыбка осталась неизменной.
–
Как я уже ранее говорил, ты и понятия не имеешь, каково это быть Первым, насколько это сложно. Поэтому тыдаже вообразить себе не можешь, что это будет, когда ты станешь Убийцей Богов.
Гнев наводнил мою систему.
–
Ох, да брось ты, Сет! Всё что ты делаешь, так это плачешься о том как "ужасна потребность" и -
В долю секунды Сет уже был прямо передо мной. Он двигался так быстро, заставляя мое сердце подпрыгивать в груди. Я отпрянула. Аполлион или нет, он был Первым, и когда он двигался подобным образом, это не создавало ощущения счастья.
–
Всё
– ярость окрасила его щеки, и его янтарного цвета глаза засверкали.
– Ты ипонятия не имеешь, Алекс. Ты просто Аполлион. Это единственное с чем тебе приходится иметь дело.
Я отступила назад, пытаясь сдержать свой собственный гнев.
–
Мне приходится иметь дело с нашей связью и дурацким шнуром внутри меня, который постоянно находится вприпадочном состоянии.
–
Ох, ты бедное, маленькое создание, - он сделал шаг вперед, и знаки просочились на поверхность его кожи. Онне был счастлив. Наверное, я не знала когда следует держать свой рот закрытым: - Ты должна иметь дело со шнуром, в то время как я должен мириться с тем фактом, что каждый раз когда ты поблизости, все о чем я могу думать так это о передаче силы.
Гнев, курсирующий по моим венам, мгновенно превратился в кислотное жжение беспокойства. Я отступила в сторону от него и от скамьи, полагая, что расстояние между нами может быть необходимым в данный момент.
Сет продвинулся вперед, следуя за мной, пятящейся назад по тропинке.
–
Каждый гребанный раз, Алекс. Я Первый. Это то, что полагалось делать мне. Это то, для чего я был создан. Такчто сопротивляться этому уже итак хреново, ну а после того, как вкусил этой силы? Ох, ты и понятия не имеешь. Мои глаза широко распахнулись. Когда Сет подключился к моей силе, чтобы уничтожить Совет и убить фурий, он получил доступ лишь к крошечной части силы, которая существует в Убийце Богов, и этой ничтожной пробы на вкус было достаточно.
Я тяжело сглотнула, когда остановилась под крыльями мраморного Таната. "Сет?"
–
Нет, - выпалил он, делая глубокий вдох.
– Я борюсь с потребностью каждую считанную секунду изо дня в день. Ястараюсь, так что мне очень жаль, если это производит впечатление, будто я плачусь.
Широко расставив ноги, я усилила свою позицию, приготовив себя на случай если у Сета произойдет полное помутнение рассудка.
–
Мне жаль. Я не это имела в виду. Просто это - Неважно!
Его глаза вспыхнули очень ярким оттенком янтаря за секунду до того, как искры вырвались на поверхность его обнаженных рук. Молния ослепительного света - акаша - вырвалась из него, ударяя в самый центр статуи. Мрамор треснул с таким звуком, будто прогремел гром. Камень раскололся, когда я повернулась, отправляя глыбы в воздух. Вскинув вверх руки, я закрыла ими лицо, как только осколки взорвались в воздухе, пылью сгустившись вокруг меня. Крошечные кусочки осыпались мне на спину и руки.
Когда всё осело, я медленно опустила руки. Моё сердце безумно быстро колотилось, когда наши взгляды встретились.
–
Чёрт, - пробормотал Сет, его грудь быстро вздымалась и опускалась.
– Просто держись... держись от меняподальше.
Шанса ответить мне не выпало. Он резко развернулся на пятках, оставляя меня стоять среди останков уничтоженной статуи. У нас не было ни единой возможности держаться поодаль друг от друга. Прямо сейчас мы нужны
Но я не погналась за ним. Я позволила ему уйти. Он победил. Мы будем ждать, но вечно мы ждать не сможем.
Глава 20
Небесный свод был серым и мрачным. Облака были низкими. Мелкая изморось покрывала землю и наши машины. Легкая прохлада воздуха предупреждала, что осень уже вступает в свои права. Персес захотел поехать с остальной частью армии, но никто из нас не доверял ему в достаточной мере, чтоб позволить этому случиться. Одним богам лишь известно, во что он втянет себя на пути до Катскиллс.
Люк с Оливией тоже ехали с нами, в основном из-за того, что мы с Диконом настояли на этом.
–
Как думаешь, Дикон будет говорить всю дорогу?
– поинтересовалась Оливия, поднимая небольшую сумку соружием и вкладывая несколько маленьких монеток в кармашек брюк. Это была гнетущая необходимость, после того что случилось с Леа, и все мы теперь носили с собой монеты. Просто на всякий случай: - Ставлю минимум пятьдесят баксов на то, что он будет болтать пока не отключится.
Я рассмеялась.
–
Я даже оспаривать это не буду. По пути сюда, мне казалось, что Маркус собирался удавить его.
–
Я бы и удушил, если бы он не уснул, - сказал Маркус, выходя из-за наших спин.
– Или скорее всего, вырубил быего.
Оливия захихикала.
–
Хочешь я возьму это?
– она жестом указала на мою сумку с вещицами, созданными для того чтобы закалывать и расчленять.
–
Неа, - ответила я.
– Я сама.
Улыбнувшись Маркусу, она направилась в сторону, где позади черного Экспедишина стояли Люк с Диконом. Дикон резко развернулся и притянул Оливию в танец, который можно видеть в бальных залах, в то время как Люк взял сумку с оружием из её рук. Смех слетел с моих губ, когда я увидела как он склонил Оливию над своей рукой.
–
Он что-то с чем-то, не так ли?
– Маркус сложил руки.
– Несмотря ни на что, что..., - он умолк, покачивая головой.- Он просто Дикон.
–
И это то, что я люблю в нем.
Маркус мельком взглянул на меня, его выражение лица было нечитаемо. Прошло несколько секунд.
–
Ты к этому готова, Александрия?
–
Настолько, насколько вообще возможно, быть готовой, - призналась я, стирая мелкий глянец дождя с моего лба.Появился Сет с Персесом. Они направились в сторону другого автомобиля. Мой желудок опрокинулся. Я не видела Сета с той самой минуты, как он оставил меня на кладбище прошлой ночью.
Сет бегло бросил взгляд туда где стояли мы с Маркусом. Наши глаза встретились всего на секунду и затем он отвел взгляд, что-то говоря Персесу.
–
Вы всё ещё не осуществили передачу силы, - произнес Маркус.
Я плотно сжала губы.
–
Нет. Мы собираемся сделать это, когда прибудем в Нью-Йорк, - я на это надеялась, но об этом не упомянула в разговоре. Делая глубокий вдох, я заставила себя отвести пристальный взгляд от Сета и повернулась к дяде.
Морщинки вокруг его глаз казались стали глубже, чем они были вчера. Седина произвольно окропила его каштановые волосы. Я не замечала её раньше, но она там была. Его глаза были пронзительными от остроты ума и ясными от предусмотрительности, как обычно.