Стража Лопухастых островов
Шрифт:
А вообще-то на карте было много всего. Десятка два довольно крупных островов с названиями и россыпь мелких, безымянных. Были болотные пустоши с обозначенными густым штрихом тростниками. Были проплешины маленьких озер. Озера соединялись протоками. По всей этой пустынной стране (такой влажной, что даже от бумаги пахло камышом и осокой) петляла речка Гусыня…
Да, кто-то из «мушкетеров» был замечательный художник (Иге казалось, что это Вилька Аугенблик.) Всю «географию» он изобразил уверенной и умелой рукой. А слева вверху нарисовал квадрат с завитками,
Были нарисованы среди болот всякие существа. Кнамы, квамы, толстые крупные книмы. Были похожие на кенгуру с крысиными головами шкыдлы и мохнатые коротышки – чуки. Был здесь даже маленький добродушный дракон. А еще – длинноногая, с петушиным гребнем и павлиньим хвостом птица. Соломинка сказал (со слов брата), что скорее всего это ночная птица Уаха, хотя нарисована она неточно. Точно и нельзя, потому что никто ее не видел, только слышали по ночам печальные крики…
Но самое главное – это был маршрут! Такой, словно давние Вилька, Боря и Юрик позаботились о будущих путешественниках – об экипаже «Репейного беркута». Хотя на самом деле они, конечно, собирались в экспедицию сами.
То по Гусыне, то по жилкам проток и блюдцам озер тянулись оперенные стрелки маршрута. Из юго-западного угла карты, где лежал Большой Лопуховый остров с Малыми Репейниками, на северо-восток (то есть на норд-ост) прямо к острову Одинокий Петух.
Что было нужно «мушкетерам» на том острове? Никто теперь не мог этого сказать, даже Валентин Валентиныч, бывший Валька Клин – младший сосед трех друзей и свидетель их многих дел.
Валентин Валентиныч, когда узнал, что фильм удалось спасти, радовался, как семилетний пацаненок. Ему подарили кассету с копией. Он смотрел ее на своем «видике» снова и снова, даже забывал про покупателей. Иногда останавливал кадры и, вздыхая, покачивая головой, разглядывал их, как фотоснимки.
– Подумать только. Все это и в самом деле было…
«Портулан» он тоже рассматривал с интересом.
– Конечно, это Вилька рисовал! Талант был…
– А как он сумел составить такую подробную карту? – спросил Соломинка. – Ведь даже в наше время таких не найти.
– Как… как… – Валентин Валентиныч поднял к потолку глаза, поскреб темя. – Я не исключаю, что была применена аэрофотосъемка. Да-да! Ребята часто клеили из бумаги воздушные шары. Запускали их над болотами. Они вполне могли прицепить кинокамеру к шару, сделать ей приспособление, чтобы щелкала кадры, скажем, раз в минуту. Выбрали нужный ветер, запустили…
– Да, но как они получили камеру назад? – не унимался Соломинка. – Ветру приспособление не сделаешь, едва ли он пригнал бы шар обратно…
– М-да… Не знаю, не знаю… Меня ведь не посвящали… Однако же, карта вот она,
– А может, они все же успели побывать на Петухе? – неуверенно сказал Ига. Ему очень хотелось этого.
– М-м… едва ли.. Думаю, что я знал бы про такое дело.
– А может быть, они зачем-то специально скрывали, что были на острове, – рассудительно заметила Степка. .
Степка была теперь вместе со всеми. Мама ее уехала, погостив здесь пару дней.
– И не скоро приедет снова, – сказала Иге Степка. – Потому что ей опять надо в Улан-Удэ. Дела фирмы всякие и вообще… Забавно, да?
И все же Степка была повеселевшая. Не отставала теперь от Иги, и все понимали, что так и должно быть. Заминка только вышла, когда составляли план экспедиции.
Степка ничуть не обиделась, что Ига пошел смотреть кинопленку без нее. Но, когда узнала конец истории, сразу спросила:
– Значит, карта самая подходящая, да?
– Самая!
– Значит, поплывете, да?
– Конечно!
– Значит, я с вами, да?
– Ик… – сказал Ига. И деревянно замолчал, будто подавился.
– Что с тобой? – спросила Степка. И глянула ясными такими глазами.
– Я… ну, не знаю … я ведь там не решаю один-то… Ну, ты чего?.. Ладно, я спрошу ребят…
И – что было делать то? – спросил. Вернее, сказал:
– Степка с нами просится…
Их в тот момент было в кают-компании пятеро: Ига, Генка, Лапоть, Соломинка и Пузырь.
Конечно, Пузырь вспомнил про елки-палки в треугольном колесе.
– А чего такого? – слегка ощетинился Ига.
– Будто не понимаешь. Женщина на корабле…
– Сам ты женщина, – одернул друга Соломинка. – Скажешь тоже…
– Ну, девчонка! Не пацан же!
Генка счел долгом вступиться за ровесницу:
– Какая разница!
– Тебе объяснить? – ехидно спросил Пузырь.– Не учили еще во втором классе?
– Пузырь, не изображай бабуина, – сказал деликатный Лапоть.
– А я чего? Я по делу говорю! Ей всякие отдельные удобства нужны будут. Т вообще нянчиться придется…
– Да ничего не придется! – заверил Ига. – Она еще выносливей, чем мы!.. И ты, Пузырь, забыл, что ли? Без нее у нас никакой карты не было бы!
Тут что возразишь? Пузырь пробурчал только, что лодка-то из досок, а не из резины. Сперва рассчитывали на троих… ну, на четверых (Пузырь покосился на Генку), а теперь получается семеро. Или даже восемь, потому что ведь Геночка не оставит ненаглядного Ёжика.
– Да, не оставлю!
– Вот я и говорю…
Пузырь правильно сосчитал. Восемь – потому что надо было брать в расчет и Власика. Сам же зачислил его в друзья!
В то утро, когда Власик проснулся в кают-компании и засобирался домой, оказалось, что его комбинезон высох и сделался, как жестяной. Власик со скрежетом натягивал его и кряхтел.
– Теперь-то уж можешь не носить эти доспехи, прятаться не надо, – сказал Ига.
– Я не только для маскировки, я очень комаров боюсь, – признался Власик. – У меня на них аллергия.