Стражи цитадели
Шрифт:
Я никогда прежде не видел мертвых людей, но даже если бы все вокруг не было залито кровью, я бы понял, что Люси больше нет. Ее комната всегда была приветливой, полной вещиц, которыми мы играли и которые мастерили, но в ту ночь она показалась грязной и захламленной. Я надолго опустился на пол рядом с ее креслом, слишком ошеломленный, чтобы делать что-нибудь, кроме как плакать. Потом я, наконец, сказал себе, что ее уже не вернуть, а ее убийцы, вероятно, ищут меня. От этого я снова разозлился и, думаю, ненадолго сошел с ума.
Сейри и ее приятели убили Люси. Сейри говорила старику,
Из кухни я украл мешок и кремень с огнивом. В библиотеке я ссыпал в мешок оловянных солдатиков — эти гадкие игрушки, с которых началось все плохое в моей жизни. Затем я отволок их в любимое место Сейри на потайной башне, чтобы сжечь. Олово плавится легко.
На крыше было холодно и ветрено. Трясущимися от холода пальцами я развязал мешок. Вспомнив, что здесь еще и не было никаких дров, я почувствовал себя дураком вдвойне. Если бы я стал таскать поленья наверх, кто-нибудь обязательно заметил бы. Но я знал, как раскалять вещи без дров, масла и огнива. Меня не заботило, опасно это или дурно, потому что рядом были люди во много раз хуже меня. Итак, я вытряхнул солдатиков из мешка в очаг и принялся думать о том, как разогреть их настолько, чтобы Сейри никогда больше не смогла ими воспользоваться. Краска почернела, руки, ноги, лица солдатиков начали оплывать. Очень скоро человечки, лошади и повозки слились в один ком. Пусть это была глупость, но от нее мне стало гораздо легче.
Прежде чем покинуть замок, оставалось сделать одну последнюю вещь. Мама всегда говорила, что благородные дамы должны получать цветы по всем особенным случаям, потому что они любят цветы больше всего на свете. Люси была лучше любой благородной дамы, которую я когда-либо видел, так что я прошмыгнул в сад и заставил одну из лилий расцвести для нее. Я уже поступал дурно этой ночью. Вряд ли от лишнего раза мне стало бы хуже. Больше меня это не заботило.
Мои шаги отдавались в коридорах эхом, когда я осторожно крался по замку. Сам он был темен и тих, как кладбище в Десфьере. Неужели Сейри и колдуны убили всех? Я не отваживался заглядывать в комнаты, страшась снова увидеть мертвецов. Вместо этого я поспешил к Люси так быстро, как только мог. Я перетащил ее на ее тюфяк, положил ровно, чтобы она могла лежать спокойнее, опустился возле нее на колени и, окунув пальцы в ее кровь, сказал ей:
— Я клянусь, что никогда не забуду тебя и, когда вырасту, найду тех, кто сделал это с тобой, и отплачу им. Кровью твоей и честью дома Комигора клянусь.
И положил цветок ей на грудь.
— А знаете ли вы, ваша светлость, кто ответствен за этот предосудительный поступок?
Я чуть не рухнул на Люси от неожиданности. В углу за моей спиной стоял капитан Дарзид.
— Что вы здесь делаете? —
— Я приехал встретиться с вашей матушкой, но, поскольку она нездорова, решил поискать вас. Вас нелегко найти. Так что же сталось с этой несчастной?
— Это моя старая нянька, Люси. Она была… слабоумной. Я понятия не имею, зачем кому бы то ни было причинять ей вред.
— Люси? — Дарзид опустился на колени рядом со мной и посмотрел на нее. — Это имя… конечно же. Должно быть, бедная женщина была ужасно напугана возвращением в дом вашей тетушки. Может, она ждала этого каждый день с ее приезда. Подчас прошлое никак не может оставить нас в покое.
Он держался так, словно даже не был удивлен.
— Но Люси никогда никому не делала вреда!
— Знаете ли вы о своей тете Сейри? Что она вышла замуж за чародея?
Я смотрел в сторону.
— Да. Король Эвард сжег его. И я знаю, что папа убил ее ребенка, чтобы другой проклятый колдун не жил на свете.
— Ну… да. Похоже, вы много о чем знаете. Успели подружиться с тетей с тех пор, как она приехала в Комигор? Хорошо узнали ее?
— Нет. Она грешна и проклята. Это не ее дом. Папа этого не хотел. Я не разговариваю с ней.
Дарзид улыбнулся мне именно так, как я терпеть не мог, словно он единственный мой друг во всем мире.
— Несомненно, очень мудро. Так вот, во время этой неприятной истории с ее мужем необходимо было, чтобы ваша тетушка находилась в заключении во дворце Монтевиаля. С ней очень хорошо обращались. Ваш отец приглядывал за этим, он надеялся, что Сериана сможет понять, какое страшное зло она совершила, позволив чародейству существовать в этом мире, мире, где ему нет места, — смертный человек приобретает силу, принадлежащую лишь богам. Все эти месяцы у вашей тети была сиделка, которая ухаживала за ней…
— Люси!
— Да. Эта самая женщина. Я видел ее там несколько раз.
— Ничего удивительного, что Люси сказала…
— Сказала? Разве она не была немой?
Капитан наклонился ко мне настолько, что его брови слились в одну.
— Она могла объясняться знаками и рисунками. Она не умела ни читать, ни писать, но рисовала замечательно. Я всегда ее понимал.
— Не сомневаюсь. И что же она рассказала о вашей тете?
— Она не хотела разговаривать о Сейри и с тех пор, как та приехала, не выходила из комнаты, так что я решил, что она ее боится.
— Ваша тетушка затаила страшную ненависть, направленную на тех, кто призвал ее к ответу за преступления, включая всех причастных к ее заключению. Спросите ее обо мне и сами увидите. Не думаю, что она отличает таких, как ваш отец и я, — тех, кто был облечен властью и нес ответственность перед королем и законом, от таких, как Люси, — тех, кто невольно оказался вовлечен в события.
— Люси была лучше всех в целом мире.
— Несомненно. Вы должны быть очень осторожны, когда ваша тетя поблизости. Честно говоря… увидев это, я склонен остаться с вами этой ночью. С завтрашнего дня она уже не сможет причинить вам вред. Я привез прекрасную новость, которая обеспечит ваше будущее и передаст вас под личную защиту короля Эварда.