Стражи панацеи
Шрифт:
— И что, нет никакой суеты вокруг? — удивился Спирин.
— Похоже, нет.
— Так, похоже, или нет?
— Мы не заметили. Всё как обычно, — подопечный подкатился на кресле к другим мониторам, отражавших картину снаружи Кремля и прилегающих подземных коммуникаций. — Знаем, даже когда уборщицы бывают в мавзолее.
— Не насмехайся над прахом великих, — одёрнул Спирин, уничтожающе взглянув на него. — Странно, если учесть, что они имеют аналогичную аппаратуру. Или готовят ловушку, или не знают, что предпринять.
— Или и впрямь их сенсоры не
— Не надо быть таким самонадеянным. Они наверняка осведомлены об этом роботе.
— Кто они?
— Те, кто хотят помешать нашей миссии. Один из них — Визант.
— Слыхал о нём, — злорадно отозвался подопечный. — Разве он до сих пор опасен?
— Ещё как. Он избежал нашей мёртвой западни в Лондоне. Не без помощи службы безопасности Дюрана. Значит, этот кибернетический олигарх на его стороне.
— Но президентская охрана тогда бы установила такое же оборудование, как и мы. Однако же, мы ничего не заметили.
— Они могли раньше это сделать, — как бы рассуждал вслух Спирин.
— Тогда бы нас уже вычислили и взяли.
— Не верю ушам и глазам своим, — с тихим удивлением произнёс Спирин. — Тогда и вправду кто-то из высших чинов нас прикрывает? Но смотреть надо в оба. Предвкушение победы, в нашем случае, чревато.
— Я слушаю вас, — обратился к Рамзину глава государства в рабочем кабинете Сенатского дворца в Кремле, когда они сели друг против друга за узким столом, примыкавшего к письменному столу.
Здесь обычно проходили деловые встречи. Перед Рамзиным лежала папка, которую он обхватил пальцами как нечто сакральное, вытянувшись по струнке, будто военный перед неким разгромным планом.
— Господин президент, у меня есть улики о нелояльности к вам, или даже измены среди некоторых высших чинов, — несмотря на внешнюю беспристрастность, слова Рамзина прозвучали подобострастно под властным взглядом президента.
Молодцеватый лидер страны чуть вытянулся, вскинув бровями, затем отклонился на спинку кресла, принял сосредоточенный вид, испытывая подопечного холодным блеском взгляда.
— И что же за улики? — недоверчиво спросил он, после короткой паузы.
— Позвольте вначале вкратце описать, а в подтверждение слов у меня имеются соответствующие файлы, — Рамзин опустил ладонь на папку.
Минут десять у него ушло на то, чтобы ввести главу государства в курс дела, у которого лицо омрачилось, и пронзительный взгляд словно препарировал душу собеседника. Трудно было определить, на кого был направлен этот скрытый гнев: на доносчика, или же на заговорщиков, мнимых, или реальных, в которых президент до сих пор не сомневался как в своих соратниках.
— Оставьте файлы. Я их просмотрю, — сухо сказал президент.
Рамзин хотя и надеялся, что его всемогущий босс вызовет его после ознакомления с детальными доказательствами, но этого не случилось, по крайней мере, сразу. Не самый лучший знак. Возможно, заговорщики, имеют на этот разоблачительный компромат ответный, против
Рамзина могли бы выставить человеком, сующим нос не в свои дела, мало того, подрывающим безопасность своими неумелыми действиями, и всё ради соискания расположения президента. Не исключено, что первое лицо страны участвует в секретной операции по выявлению нелояльных вельмож. Вместо того чтобы передать все данные директору ФСБ и начальнику ФСО (федеральной службы охраны), кому и положено, он ломает всю игру, поощряя каких то отщепенцев — агентов, да ещё низкого чина, вроде этого Византа. Так, Рамзин мог оказаться и в дураках.
Передав файлы директору ФСБ, Бескудникову и отведя время для ознакомления, президент велел ему сразу же быть у него в кабинете для объяснений.
— Вам было известно об этом? — властно спросил президент.
— Да, я знаком со всем, что есть на этих записях, — сдержанно ответил директор, которому уже стукнуло за шестьдесят, облысевший, с волевым лицом и непроницаемым взглядом.
— Вот как. Почему это дошло до меня, мимо вас?
— Мы проверяем информацию. К тому же, операция находится в разработке, я бы не хотел вас беспокоить до появления существенных результатов.
— Такого ответа я ожидал. Поэтому он меня и не удовлетворяет. Речь идёт о государственном перевороте, — менторским тоном отчитывал президент, что означало высокую степень недовольства.
— Но я должен был убедиться, что это не провокация, чтобы не вводить вас в заблуждение и не отнимать вашего времени.
— А теперь, Юрий Николаевич, вы забираете у меня ещё больше времени из-за своей таинственности. Моя голова будет занята тем, что у меня под носом вызрел заговор.
— Господин президент, мы уже знаем конкретных исполнителей, но не знаем заказчиков, — бойко оправдывался директор, хотя от его начальника не ускользнула тень духа соперничества к другим приближённым.
— Юрий, ты хочешь, чтобы я тебе дал право выслеживать моё окружение? — язвительно спросил президент.
— Я могу ограничиться нейтрализацией исполнителей, — без запинки ответил директор.
— Этот Спирин, он из твоего ведомства?
— Отщепенец. На нас давно не работает. Хотя, разумеется, у него остались связи.
— Но не все отставники планируют государственный переворот. Выходит, Юрий, ты не контролируешь свою организацию, а я не контролирую тебя. Возможно, уже и других. Раз я не управляю окружением, значит, не управляю и страной.
— Мы возьмём исполнителей, они укажут на организаторов, — с готовностью сторожевого пса отвечал обычно сдержанный директор.
— Но как это будет выглядеть? У меня в доме завелись крысы?
— Крысы везде могут появиться. Важно избавиться от них, — смело высказался директор.
— А ты жаждешь быть главным крысоловом, — злорадно изрёк президент, хотя ни единый мускул не дрогнул на его лице.
— Я служу вам и стране. Нужно будет стать крысоловом, значит, стану крысоловом, — отчеканил собеседник.