Стражи последнего неба
Шрифт:
— Это то, что вы ищете?
«Сефер Адам а-Ришон» — было написано на титульном листе. Ни места издания, ни года. Странная книга…
Я пролистал ее — сплошные имена ангелов и чертежи; очевидно, печати. То, что мне нужно.
— Я могу взять ее на несколько дней?
— Разумеется, нет, — ответил библиотекарь. — Даже Его Святейшество работает с книгами прямо здесь.
— Придется и мне уподобиться Папе Римскому, — пошутил я.
Шутка не вызвала у библиотекаря положительной реакции, но тем не менее он проводил меня
Я уселся на жесткий стул (библиотекарь незаметно удалился) и стал просматривать книгу Адама в поисках данных на Думиэля. От имен ангелов у меня вскоре зарябило в глазах (причем большинство этих имен были мне абсолютно незнакомы, я даже не догадывался, на что они намекают).
Вскоре Думиэль нашелся — конечно, на одной из последних страниц книги. Я уже совершенно ничего не соображал, и единственное, что мне пришло в голову, это тщательно скопировать все, что говорилось в книге о Думиэле. Я также перерисовал его печать.
Вроде все.
После печати Думиэля шли какие-то поучения на латыни, а на последней странице книги находился странный рисунок, сделанный пером: два херувима, обхватившие друг друга крыльями.
Так же выглядел парохет в Иерусалимском Храме — завеса, ограждавшая Святая Святых от досужих взоров.
Закончив, я помахал исписанным с двух сторон листом, чтобы чернила просохли, и спрятал его в карман форменной куртки.
Что делать сейчас? Уйти? Но не заблужусь ли я в анфиладе залов? И что делать с книгой? Может, крикнуть?
Кричать ужасно не хотелось. Но библиотекарь появился сам — также бесшумно, как и исчез, — взял книгу, унес ее, а затем вернулся и проводил меня к выходу. И все это молча, без единого слова.
На улице уже сгущались сумерки, и я старался быстрее удалиться от Ватикана. На мосту напротив Изола Тиберина я достал из кармана листок и несколько раз его перечитал. В принципе все ясно.
Польский Святой, как и я, путешествовал из зала в зал. В нижних залах он побывал дважды — то есть ему так же, как и мне, не хватало печатей. Он прошел четыре зала — значит, возможно, опасность подстерегает в верхних залах.
В любом случае залов осталось только три. В одном из них мне предстоит встретиться с ангелом, лишившим жизни Иегуду [36]– Юдла.
Тут мне пришло в голову, что я уже знаю, что можно сделать с этим ангелом — связать его клятвой! То, о чем говорят «леашбиа»! Вызвать его на раввинатский суд и раз и навсегда отучить убивать евреев, чтобы можно было спокойно путешествовать по залам Меркавы (кстати, возможно, Бен-Азая, одного из мудрецов Талмуда, также убил он).
36
В
А красиво же было в раю! Не отказался бы пожить там. Наверняка еще лучше, чем у нас в Риме…
У подъезда моего дома нервно прохаживался взад и вперед Хаим Малах. Заметив его, я вспомнил, что все это время листок с выписками из книги Адама был у меня в руке, и незаметно сунул бумагу в карман.
— Где ты был? Я прихожу уже второй раз! — сердито произнес он.
— Просто гулял. И на работу надо было зайти, — соврал я. — Они требуют, чтобы завтра я выходил.
— Ну и отлично. Сегодня попробуем последний раз. Мне кажется, надо кончать это дело.
— Ты беседовал с равом Амнуэлем, и он недоволен нашей затеей?
— Недоволен — не то слово. Он сказал, что это просто чудо, что ты еще жив.
Зайдя в квартиру, я переоделся в белый шелковый халат и ермолку, разложил на столике бумаги (которых набралось уже довольно много с начала моих путешествий) и начал читать молитву «Краса и вера». Голова у меня гудела, как большой колокол.
— Погоди, — вырвал меня из транса Хаим, — у нас же нет печатей Думиэля!
— Выкручусь, — отмахнулся я, — не мешай.
«Ха-адерет ве ха-эмуна…» — читал я, а потом стал призывать ангелов: «Тотросиай…» — и так далее. Сто двенадцать раз.
Наконец меня охватило знакомое ощущение погружения, но на этот раз гораздо более интенсивное — будто я летел сквозь водяной туннель. Туннель вывел меня в хорошо знакомое место — Зал Сапфирового кирпича (переход я уже чувствовал совершенно отчетливо).
В руках у меня был какой-то лист пергамента. А, это же призыв к Думиэлю, переведенный равом с латыни на древнееврейский! Медленно, стараясь тщательно выговаривать каждое слово, стал я его читать. Мне хотелось успеть, пока не появятся местные стражи.
Как только я закончил чтение, воздух передо мной замерцал, и появился ангел Думиэль во всей своей красе и величии. Он висел в воздухе напротив меня, и лицо его… Собственно, у всех виденных мною ангелов были бесстрастные лица, но выражение лица Думиэля было уж совершенно потустороннее.
— Печать! — наконец произнес ангел. Точнее, не произнес (губ он не разжимал) — это слово, казалось, прогремело в воздухе.
Я протянул ему печать, предусмотрительно захваченную из ватиканской библиотеки, а сам подумал: «Знал бы он, откуда эта штука»…
Тем не менее печать была принята с благосклонностью. В воздухе передо мною внезапно возник водопад огня (если так можно сказать) — и Гавриэль, Князь Божьего Суда, появился в зале.
Своими размерами он поразил даже меня, не раз уже бывавшего в залах Меркавы, и весь состоял из такого яркого огня, что глазам больно было смотреть.