Стражи утраченной магии
Шрифт:
— Нет. Тебе оказана большая честь, — ответила Дур-зор и передала ему повеление Клета.
— Что? — не понял Рейвен. — Кто такой Клет?
Сжав зубы от боли, сопровождавшей каждое его движение, Рейвен поднял голову и взглянул на врикиля. В памяти сразу всплыли зловещие черные доспехи и то кошмарное путешествие в Дункар.
— Нет! — закричал Рейвен, содрогаясь от ужаса. — Я не согласен!
— Ты сам не понимаешь, что говоришь! — умоляюще воскликнула Дур-зор, чувствующая, что Клет внимательно наблюдает за Рейвеном. — Ты должен
— Пусть уж я лучше умру! — пробормотал Рейвен, с трудом шевеля разбитыми и окровавленными губами.
— Ты говоришь правду? — с улыбкой спросила Дур-зор, хотя у нее дрожали губы. Будучи одним из «надругательств над природой», она знала, что ее конец совсем близок. — Ты сражался с Ку-током не как человек, который хотел умереть. Ты бился с ним, чтобы жить.
— Я бился с ним, чтобы убить его, — возразил Рейвен. — То было совсем другое дело.
— Но не забывай, что это Клет позволил тебе сражаться с Ку-током, — сказала Дур-зор. — Думаешь, товарищи Ку-тока допустили бы, чтобы раб сражался с доблестным воином как с равным? Они собирались убить тебя, но Клет приказал им не вмешиваться.
— Это правда? — спросил Рейвен и посмотрел на врикиля. Черные доспехи по-прежнему были для него непереносимым зрелищем, и он быстро отвел глаза.
— Ты перед ним в долгу за гибель Ку-тока, — сказала Дур-зор. — Сядь прямо, чтобы я смогла осмотреть рану на твоем плече.
Рейвен застонал. У него ломило голову. Плечо горело, как в огне. Один из таанских шаманов, бросив быстрый взгляд на Клета, подошел и что-то протянул Рейвену.
— Что он мне дал? — недоверчиво спросил Рейвен.
— Древесную кору, — объяснила Дур-зор. — Она уменьшит твою боль.
Отломив кусок коры, Рейвен положил его в рот и стал жевать. Рот наполнился горечью, но она не была неприятной. Рейвен попытался собраться с мыслями. Логика слов Дур-зор, как ножом, пробивала его чудовищную усталость и нестерпимую боль. Выходит, он вовсе не собирался умирать, хотя раньше ему казалось обратное.
— Ладно, я сделаю все, что ему надо, — сказал Рейвен и резко втянул в себя воздух, потому что пальцы Дур-зор коснулись раны на его спине.
— Нож дошел до самой кости, — сообщила девушка, — но кровь больше не идет. Потом эта рана заживет, и у тебя останется красивый шрам.
Рейвен не стал спорить и просто кивнул.
— Я ведь и перед тобой в долгу, Дур-зор, — сказал он, жуя кору. — И даже в большем долгу, чем перед этим… Клетом.
Держа его руку, Дур-зор стала осматривать покалеченные пальцы.
— Не говори так громко, — шепнула она.
— А почему? Клет — таан. Он не понимает, о чем мы говорим.
Дур-зор украдкой взглянула на врикиля.
— Думаю, что понимает. Он очень долго жил среди людей. Когда-то Клет был близким другом нашего бога.
В голосе девушки звучала грусть, причины которой Рейвен не понимал. Дур-зор вновь
— Я перед тобой в долгу, Дур-зор, — повторил Рейвен. — Я видел, как ты убила того таана. Если бы не ты, я бы сейчас был мертв, а Ку-ток с товарищами обсасывали бы мои кости.
Рейвен думал, что хоть эти слова вызовут у нее улыбку, но Дур-зор держала голову совсем низко, и он не видел ее лица.
— Ты отлично сражалась сегодня. Ты — настоящий воин. Никто не посмеет сказать, что это не так.
Девушка подняла глаза, и Рейвен увидел, что ей понравились его слова.
— Я знаю. Я рада этому.
Медленно и осторожно, чтобы не причинить ему лишней боли, Дур-зор высвободила его руки, размотав цепь.
— Все это скоро заживет, но тебе обязательно нужно промыть рану, чтобы не заболеть жгучей болезнью.
Рейвен понял, что так Дур-зор называла гангрену.
— Принеси мне воды, и я промою раны… Дур-зор, что случилось?
— Неизвестно, разрешат ли мне принести для тебя воду, — тихо сказала Дур-зор. — Все изменилось. Посмотри сам.
Вспомнив, что тааны совсем недавно яростно сражались друг с другом, Рейвен только сейчас заметил, что схватки прекратились. Он пытался понять причину столь неожиданного мира. Даг-рук о чем-то говорила с воинами, окружившими ее и шамана Рылта. Все они горячо спорили, крича и неистово размахивая руками. Недавние враги ухаживали за ранеными, чистили свое оружие или просто ковыряли в зубах. Рабы сидели и с опаской следили за таанами, понимая, что их собственная судьба висит на волоске, но не зная причины этого. Полутааны сбились в кучу, и пришлые тааны почему-то их стерегли.
— Похоже, здесь больше разговоров, чем сражения. Тааны что, всегда так воюют между собой? — спросил Рейвен.
— Клет предложил нашему племени присоединиться к мятежникам, — ответила Дур-зор. — Теперь все спорят о том, как поступить. Рылт за присоединение. Даг-рук, как видно, тоже. Не всем воинам это нравится, но если Даг-рук примет решение, все споры кончатся. Каждый должен будет либо остаться с Даг-рук, либо уйти из племени.
Дур-зор встала.
— Пойду спрошу, можно ли мне принести тебе воды. Если нет… — Она умолкла, потом распрямила плечи и улыбнулась. — Я была воином, — с гордостью произнесла Дур-зор. — Хорошим воином. Наш бог будет доволен мною. Он возьмет мою душу в свою армию.
— Что ты такое говоришь? — Рейвен встал. Он почувствовал себя лучше. Мысли прояснились, хотя в ушах стоял какой-то странный звон. Острая боль перешла в тупую, ноющую. — Как это понимать — возьмет твою душу? Что это значит?
— Если Даг-рук решит присоединиться к мятежникам, она должна будет выполнить приказ Клета и убить всех полутаанов. Он считает нас извращением, надругательством над природой. Мы не заслуживаем права жить.
Рейвен во все глаза глядел на нее. Дур-зор говорила об этом спокойно, будто верила, что так и должно быть.