Стражи времени
Шрифт:
— А я по Москве гуляла, — Татьяна впорхнула в прихожую, — Какая же красивая наша столица! Везде цветы, флаги, люди празднично одетые ходят, кино, театры. Красота! Всё посмотреть хочется, везде побывать.
— Это кто пришёл? Чей это голос там, а? — Василий резко поднял голову, — Скажи, начальник, мне до зарезу знать надо!
— Молчать! — огрызнулся Воронцов, — Лежи, гнида, спокойно, а то добавлю сейчас.
— Брось, начальник! — Мигун отчаянно рванулся, изо всех сил напрягая связанные руки и ноги, — Голос, голос больно знакомый, будто колокольчик звонит, с детства его
Сергей молча поднялся и направился к Василию, злость переполняла его. Вдруг дверь комнаты распахнулась, на пороге стояла Татьяна Линке.
— Кто сейчас кричал? — срывающимся голосом произнесла девушка, — Я слышала, как кто-то кричал.
— Да вот, пока ты Москвой наслаждалась, незваный гость заявился, — недобро усмехнулся Сергей, кивком головы указывая на связанного. — Пришлось усмирить, больно драчливый оказался.
— Вася, Вася Борзяк, — пролепетала девушка еле слышно, — как ты здесь оказался, почему связанный?
— Таня, Танюшка, я всё объясню, — Василий еле шевелил разбитыми губами, — я, я тебя, Танюха, по голосу узнал.
— А вы, выходит дело, знакомы? — Удивился Сергей — Ну, тогда, Татьяна, объясните мне, как вас угораздило с этим убийцей Мигуном познакомиться?
— Мы в детдоме ещё подружились. Вася меня защищал, и не Мигун он вовсе, Борзяк — его фамилия, — девушка, оттолкнув Воронцова, бросилась к Василию и, достав из сумочки носовой платок, принялась вытирать кровь с разбитого лица Борзяка. — Немедленно развяжите его, Сергей, он не опасен, уверяю вас.
— Ещё чего! — грубо ответил Воронцов. — Да он убийца отпетый. Борзяк, Мигун, сколько у него ещё имён?
— Тогда я сама его развяжу. — Татьяна принесла с кухни нож и стала осторожно разрезать впившиеся в кожу верёвки.
— Делайте, что хотите, — в сердцах бросил Воронцов. — Не хватало мне ещё в любовной истории шестидесятилетней давности разбираться. Вот вернётся вечером Бородин, мы этого Борзяка — Мигуна мигом в расход пустим.
— Не кипятись, начальник. — освобождённый от пут Борзяк потирал затёкшие руки — Я, как у вас говорят, сотрудничать хочу. Расскажу всё, что сам знаю, чего не знаю, разузнаю. Всё сделаю, что скажешь. Только одно условие, — дашь потом нам с Татьяной уйти!
— Чего сказал? — Сергей схватил Борзяка за горло, — Сейчас Бородин с Зубаревым подъедут, будем решать, что с тобой, урка, делать.
Опять раздался дверной звонок. Теперь открывать пошёл Сергей.
— Отто фон Шлёсс пропал, — прямо с порога принялся рассказывать Воронцову Бородин.
— Сегодня днём возле Парка культуры и отдыха исчезли два человека, — вслед за Бородиным в квартиру профессора вошёл Антон Зубарев, — Милиционер, патрулировавший территорию около ограждения, принял их за безбилетников, желающих незаконно проникнуть в парк, и попытался их задержать. Однако, беглецы попросту исчезли, оставив на месте происшествия прибор временного перемещения, собранный по чертежам профессора Линке. На приборе выставлены дата и время:3 мая 1939 года 12 часов 50 минут.
— Как к немцу попали чертежи и кристаллы, необходимые для перемещения? — спросил Воронцов.
— Я дал, предварительно выкрав из лабораторного сейфа профессора, —
Зубарев неподвижно сидел на табурете, понурив голову.
— Как ты мог? — Воронцов в бешенстве грохнул кулаком по столу.
— Перестань, Сергей! — вмешался Бородин— Антон многое передумал, с ним потом разбираться будем. Сейчас, первым делом, нужно нейтрализовать Отто фон Шлёсса и его подручного. Как нам действовать в сложившейся обстановке?
— Чтобы действовать, нужно сначала понять, что абверовец собирается делать в Парке Культуры и Отдыха 3 мая 1939 года, — подал голос Борзяк, о котором все на время забыли.
Татьяна вымыла ему распухшее от побоев лицо, и теперь, испросив разрешения у Бородина, поила старого знакомого чаем с сушками.
— 3 мая 1939 года Парк Культуры и Отдыха посетила делегация немецких журналистов, — живо откликнулась девушка, подкладывая Борзяку новую порцию хрустящего лакомства.
— Откуда это вам известно? — удивился Воронцов.
— Я же работала библиотекарем и регулярно проводила политинформации для детдомовских ребят старшего возраста. — пояснила Татьяна, — Кому, как не мне просматривать газеты? Если хотите, я могу вам найти тот номер «Правды», где был напечатан этот материал. Я хорошо его запомнила, номер этот был, кажется, датирован четвёртым мая.
— Вот это память! — восхищённо воскликнул Сергей.
— Ничего особенного, — зарделась девушка, — у всех библиотекарей хорошая память. Без неё в нашей профессии не обойтись. Кстати, в любой библиотеке есть специальные папки с подшивками газетных номеров. А ближайшая библиотека располагается в соседнем доме.
— Быстрей! — Семён схватил Таню за руку, — Быстрей библиотеку! Нам нужна эта газета.
Через полчаса довольные Семён и Татьяна вернулись.
— Во! — Семён протянул Сергею номер «Правды» за 4 мая 1939 года. — Пришлось потихоньку из подшивки газетку свистнуть.
Все сгрудились вокруг стола и принялись изучать газету. На первой странице номера ниже передовицы, повествующей о трудовых успехах советских металлургов, была напечатана небольшая заметка. Корреспондент рассказал об экскурсии немецкой делегации журналистов в Парк Культуры, излюбленное место отдыха москвичей. Ниже помещалась фотография делегации. Текст, помещённый под фото, гласил: «3 мая 1939 года. 12часов 10 минут. Парк Культуры и Отдыха. Немецких товарищей приветствуют советские пионеры». В центре группы гостей стоял улыбающийся мужчина в белом пиджаке.
— Вот он, немецкий журналист с абверовскими погонами. — ткнул в изображение довольного жизнью фон Шлёсса Борзяк. — Теперь понятно, к кому он собрался?
— К себе саму же, только тогдашнему, довоенному Отто! — догадался Воронцов. — Но этот номер у него не пройдет, Яне дам ему второй попытки.
— Один не справишься, — Борзяк подошёл к столу, где сидели Воронцов, Бородин и Зубарев, — раньше то фон Шлёсс помоложе выглядел. Ты его теперешнего не узнаешь. Точно тебе говорю! Из нас, здесь сидящих, его видели вживую только я и Зубарев. Антон слаб в коленках, а я готов с тобой пойти. Не бесплатно, конечно.