Стражи

Борзакова Надежда Марковна

«И что он задумал… В любом случае, ничего особенного в штабе он мне не сделает», – а потом я вспомнила Сашу и кладовку, камеры ведь не везде для экономии ресурсов и холодок прошел по коже.

Лифт остановился и Шаурин потащил меня по коридору.

– Оставь меня, убери руки! – я вырвалась, – Ты не имеешь права так вести!

– Ну уж нет, девочка! У тебя был шанс по – хорошему, но ты его проебала, пеняй на себя. А я свое возьму!

И грубо рванув меня к себе он прижался губами к моим губам…

Глава 3. Откровение

Он

загреб оба моих запястья своей рукой, а другой с силой разорвал рубашку.

– Помогите! – заорала я, пытаясь защищаться, – неет!

– Никто не придет, сучка, здесь нет камер. Ты будешь моей!

– Нееет…

Я едва успела заметить движение слева, а сильные руки уже оторвали насильника от меня. Он влетел в стену.

– Падла! Тваарь! – Дима вновь и вновь наносил удары, – урою!

Дрожащими руками я тщетно пыталась стянуть края разорванной рубашки, пока оба противника свирепо бились между собой. Шум все – таки привлек внимание охраны.

– Агенты, прекратите! – попытки троих секьюрити удержать Диму с треском провалились, а вот Андрей, казалось, обрадовался возможности спрятаться за спины охранников.

– Дим, Дима, хватит, пожалуйста, он того не стоит, – чудом сумев пробраться между охранниками я буквально повисла на нем, обняв настолько, насколько сумела дотянуться руками.

Возникло ощущение, что я обнимаю каменную статую – мышцы напряжены до предела но, похоже, мои слова достигли его сознания…

– Отвалите! Ты цела? – в его глазах ярость уступила место страху…за меня.

– Да, я цела, я в порядке он ничего мне не сделал…

– Этот псих напал на меня, – Шаурин, физиономия которого напоминала один сплошной синяк, объяснялся…с неизвестно откуда весьма некстати взявшимся шефом.

– Это не так. Агент Шаурин попытался меня изнасиловать, а агент Волков, случайно оказавшись рядом был вынужден применить силу чтоб его обезвредить, – откуда взялась эта спокойная и уверенная в себе женщина с тихим ровным голосом?

– Это…, – начал Дима.

– Так, – я и не думала позволять ему продолжить. Впрочем, моя разорванная рубашка была красноречивее любых слов.

– Катерина, зайдите в мой кабинет, а вы ожидайте…в разных помещениях.

Дима явно хотел возразить.

– Дима, все в порядке, правда, я сделаю, что он говорит, – прошептала я.

Паника уж прошла, но адреналин жег вены, не мешая ясно мыслить. Нельзя допустить, чтоб у Димы были проблемы из – за драки, а учитывая подлость Шаурина…Кто знает, что он придумает.

– Присаживайся, Катя, – обычно шеф звал любого из нас «курсант» и на «Вы», а настолько внимателен и доброжелателен он был разве что в ту далекую первую ночь, – да, ситуация не из приятных. Ты знаешь, что романы между агентами запрещены? Разумеется, мы знали, что вас с Андреем связывают…

– Давным –давно нет, Роман Алексеевич. Я просто хочу продолжить обучение, поддерживая с коллегами такие отношения, которые не помешают будущей работе. Вот только мой куратор явно против, я надеялась, что он одумается и мне не придется обращаться за помощью к Вам, но переоценила свои силы – простите

меня.

– Да, да. Видишь ли, у Дмитрия была непростая последняя миссия – он серьезно пострадал, не только физически, но и психологически и комиссия едва допустила его вновь к оперативной работе. А эта драка…На Шаурине живого места нет, боюсь, не расценит ли это комиссия как проявление неконтролируемой агрессии? Будет очень жаль, если Волкову потребуется коррекция…

Страх холодной змеей заползал в душу. «Коррекция», я знала, что именно это значит. В «Альфе» не могли рисковать, а потому при малейшем сомнении в адекватности кого – то с уровнем доступа выше 4, его подвергали воздействию психотропных препаратов. «Коррекция», призванная избирательно удалять «опасные воспоминания» на деле полностью «обнуляла» личность…

– Но можно ведь обойтись без комиссии?

– Бесспорно, если об инциденте не станет известно. Агент Шаурин попросту ошибся, я уверен. Не хотелось бы терять столь профессиональных оперативников, а потому, если вы согласны, забыть об этом недоразумении, я гарантирую что Шаурин больше не доставит беспокойства, а Дмитрий сможет продолжить работу, более того, уверен под его началом вы замечательно закончите обучение. Так что скажите, Катерина?

– Благодарю вас за понимание, директор!

– Тогда, вы свободны, курсант. Передайте на рецепшине, что я жду Шаурина.

Дрожащими руками я лишь со второй попытки открыла дверь.

«Нужно поговорить с Димой. Он ведь явно будет против. И как? Вранье почует за версту, а уж если узнает о реальной причине…»

– Я вернулась, – к счастью в приемной мы были одни. Дима мерял шагами небольшое помещение.

– Что он сказал? – от его близости закружилась голова.

– Ничего особенного, все будет хорошо, – вышло фальшивее чем в каких – то жутких сериалах.

– …

– Дима, тебе явно не понравится то, что я скажу, а потому я нервничаю еще больше. У меня было чертовски тяжелое утро, пожалей меня хоть немного и просто позволь рассказать, – я попыталась изобразить одну из тех своих улыбок, которые, по Славиным словам «дадут фору Гарфилду». Противно было ему врать, но, по сравнению с тем, что на кону, мои совесть и сердце – сущие пустяки.

– Этот урод больше не приблизится к тебе, я обещаю, – от его ладони на моем плече по всему телу разлилось тепло.

– Он сейчас разговаривает шефом…

– Сейчас вместе поговорим, – он направился к двери.

– Дима, подожди! Шеф предложил обойтись без внутреннего расследования, и я посчитала это разумным, – я взяла его за руку, – все будет именно так, как я и хотела – мы будем просто работать вместе. Не будет комиссии и тонны проверок, не нужно будет давать объяснения. Ведь это он меня привел….

– Куда привел? – он непонимающе посмотрел на меня, – Что за бред вообще?

– Ты знаешь, о чем я, Дима. На том складе, если б не ты я была бы мертва. Ты спас мне жизнь….Трижды! Так прошу, позволь вновь избежать опасности – комиссия найдет к чему придраться, а что может быть хуже, если нас начнут подозревать в непригодности…