Стрекоза в янтаре
Шрифт:
– А что, могила Джонатана Рэндолла действительно здесь? – Она махнула рукой в сторону кладбища, видневшегося за воротами. – Вот мама удивится!
– Да, полагаю, что да. Сам, правда, еще не видел.
Он надеялся, что сюрприз будет приятным. Когда вчера в телефонном разговоре с Брианной он упомянул об этой могиле, она вдруг разволновалась.
– Я знаю о Джонатане Рэндолле, – сказала она Роджеру. – Папа всегда им восхищался, говорил, что он один из самых замечательных в нашей семье людей. Догадываюсь, что и воякой он был неплохим. У папы хранились разные благодарности от армейского начальства
– Правда? – Роджер обернулся, ища глазами Клэр. – Может, вашей маме надо помочь с этим ее гербарием?
Брианна отрицательно покачала головой:
– Нет. Она только что обнаружила у тропинки одно растение и не могла устоять. Через минуту подойдет.
Вокруг стояла тишина. Даже птицы затихли к полудню, а темные хвойные деревья, обрамлявшие площадку, неподвижно застыли – ни малейшего дуновения ветерка. Здесь не было ни свежих могил, напоминающих незатянувшиеся раны на поверхности земли, ни венков из пластиковых цветов, свидетельствующих о недавно пережитом горе. Это кладбище являлось пристанищем давно умерших. Борьба за существование и связанные с ней тяготы остались для них позади, лишь скромные холмики говорили о том, что люди эти некогда ходили по земле. В этом пустынном, заброшенном месте они служили единственным достоверным свидетельством человеческого существования.
Трое посетителей не спешили, они медленно бродили по кладбищу. Роджер с Брианной то и дело останавливались – прочесть вслух едва различимую надпись на выветрившихся от непогоды надгробиях. Клэр шла чуть поодаль и время от времени нагибалась сорвать веточку или стебель цветущего растения.
Наклонившись над одной из плит, Роджер усмехнулся и подозвал к себе Брианну. Она прочитала:
Сняв шляпу, подойди, смирившись с этим фактом.Уильям Уотсон Б. уснул тут вечным сном.Он славился умом, и мудростью, и тактомИ был в питье весьма умерен, но силен.Лицо ее порозовело от смеха.
– А даты нет. Интересно, когда же этот самый Уильям Уотсон Б. жил?
– По всей вероятности, в восемнадцатом веке, – ответил Роджер. – Надгробия семнадцатого настолько разрушены ветром и дождем, что на них ничего нельзя прочесть. К тому же вот уже лет двести здесь никого не хоронят, а церковь закрылась в тысяча восьмисотом.
Минуту спустя Брианна еле слышно ахнула.
– Вот он!
Она живо обернулась в сторону Клэр, которая, стоя в дальнем конце кладбища, сосредоточенно разглядывала какое-то растение, которое держала в руке.
– Мама! Иди сюда! Ты только посмотри!
Клэр помахала рукой в ответ и, осторожно обходя могилы, приблизилась к молодым людям, стоявшим у плоского квадратного камня.
– Что там? – спросила она. – Нашли интересную могилу?
– Да. Кажется, да. Вам ничего не говорит это имя?
Роджер отступил, давая ей возможность увидеть надпись.
– Господи боже ты мой милостивый!
Немного удивленный такой реакцией, Роджер взглянул на Клэр – лицо ее сделалось белым, как мел. Она смотрела на замшелый камень, нервно сглатывая подкативший к горлу комок. И так крепко сжимала в ладони
– Доктор Рэндолл… Клэр, с вами все в порядке?
Янтарные глаза смотрели невидящим взором. Казалось, Клэр не слышит или не понимает его слов. Затем, встряхнув головой, она посмотрела на Роджера. Она все еще была бледна, но, похоже, взяла себя в руки и постепенно начала успокаиваться.
– Все в порядке, – произнесла она безжизненным тоном и провела пальцами по полустершимся буквам, словно читая методом Брайля. – «Джонатан Уолвертон Рэндолл… – тихо пробормотала она. – Тысяча семьсот пятый – тысяча семьсот сорок пятый». Я же говорила вам! Черт возьми, я же вам говорила!..
Голос ее обрел силу, и в нем отчетливо слышалась с трудом сдерживаемая ярость.
– Мама! Что с тобой? – Брианна, явно встревоженная, потянула ее за рукав.
Роджеру казалось, что перед глазами Клэр опустилась какая-то завеса. Чувства, отражавшиеся в них, внезапно угасли, как только она осознала, что рядом стоят и с ужасом смотрят на нее двое молодых людей. Она заставила себя улыбнуться.
– Нет-нет, ничего. Все чудесно.
Пальцы ее разжались, на землю упал безжизненный зеленый стебелек.
– Я думала, ты обрадуешься. – Брианна с тревогой смотрела на мать. – Это же один из папиных предков, верно? Солдат, погибший при Куллодене?
Клэр глянула вниз, на могильную плиту.
– Да-да, так оно и есть, – сказала она. – И он умер. Ведь это так?
Роджер с Брианной молча обменялись взглядами. Чувствуя, что он невольно чем-то огорчил Клэр, Роджер дотронулся до ее плеча.
– Что-то жарковато сегодня, – произнес он как можно более небрежным тоном. – Может, зайдем в церковь, в тенек? Там на купели очень интересная резьба, стоит посмотреть.
Клэр ответила ему улыбкой. На этот раз то была настоящая, искренняя улыбка вполне владеющего собой человека.
– Вы сходите. – Кивком она указала на Брианну. – А мне надо подышать свежим воздухом. Побуду здесь еще немножко.
– Я останусь с тобой.
Брианна явно опасалась оставлять мать одну, но Клэр, похоже, обрела свою обычную уверенность и спокойствие.
– Ерунда! – отрывисто ответила она. – Я в полном порядке. Посижу вон там, в теньке, под деревьями, а вы ступайте. Мне надо немного побыть одной, – добавила она, видя, что Роджер собирается возразить.
Не сказав больше ни слова, она направилась к темным тисам, отмечавшим границу кладбища в западной его стороне. Брианна, глядя ей вслед, явно колебалась, но тут Роджер взял ее за руку и повел к церкви.
– Лучше оставить ее на время, – пробормотал он. – В конце концов, она ведь врач, верно? И знает, когда она в порядке, а когда нет.
– Да, наверное…
Бросив в сторону Клэр последний встревоженный взгляд, Брианна позволила Роджеру увести себя.
Внутри церковь представляла собой помещение средних размеров с деревянным полом. В нем сохранилась лишь купель – видимо, потому, что ее невозможно было вынести, поскольку она представляла собой углубление, вырубленное в уступе каменной стены. Над купелью было выгравировано изображение святой Килды – равнодушный взгляд устремлен в потолок.