Стрела амура

Мэй Сандра

— Тетя!

— Что — тетя? Ты думаешь, твоя тетя выжила из ума? Или что она ослепла? Не дождетесь, как говаривал сэр Уинстон Черчилль! Мне совершенно понятно, что в данном случае речь может идти в крайнем случае о трех-четырех месяцах. Хотя лучше сентября месяца нет! И точка! Дорогая, я все-все тебе расскажу, введу тебя в курс дела и познакомлю с соседями, но сначала устрою котеночка. Ваши комнаты будут все на одном этаже. Джон, потом Брюс, потом ты, девочка. До встречи. Мэгги, Полли, Сэнди! Где вы, паршивки? Немедленно помогите молодой мисс отнести вещи

в комнату и устроиться!

Проводив тетю Агату восхищенным взглядом, Лиза повернулась к Джону.

— Она потрясающая! Я никогда не думала, что можно разговаривать с такой скоростью. А что это — про сентябрь?

Из окна второго этажа немедленно высунулась кудрявая голова тетушки.

— Свадьбы лучше всего играть в сентябре. Самайн. Потом, потом!

Лиза ошеломленно уставилась на Джона, тот смущенно кашлянул.

— Что такое Самайн?

— Осенний праздник. Нечто вроде древнего Рождества, только наоборот. Свадьбы в это время играли, потому что полевые работы в основном заканчивались.

— А она… про нас…

— Не спрашивай. Клянусь, я не успел ничего ей сообщить, а то, что говорил по телефону из Америки, было, скорее, не слишком лестным.

— Ты меня ругал?

— Нет, что ты. Просто жаловался, что ты очень молода и…

— Легкомысленна?

— Ну… Да.

— Подлец вы, граф. Показывай мою комнату.

Они взялись за руки и бок о бок вошли в старый дом, стоящий на самом берегу Ирландского моря.

11

Лиза чувствовала себя в этом доме… как дома! Удивительно, но факт: все закоулки, все комнаты и коридоры казались смутно знакомыми, вид из окна — море и небо, иногда чайки — вызывал совершенно беспричинную радость, девушка еле удерживалась от того, чтобы не накинуться на ничего не подозревающую тетушку Агату с поцелуями.

Виной всему была, разумеется, любовь к Джону Брайтону, но об этом Лиза почему-то не задумывалась.

Следующие несколько дней она прожила, как в чаду, потому что в первую же ночь Джон пришел к ней в комнату и остался до утра, то же повторилось и на вторую, и на третью, и на все последующие ночи. Любовная горячка захватила их обоих с головой; Лиза выходила к завтраку сонная, с отсутствующим взглядом и слегка безумной улыбкой на припухших губах.

Тетушку Агату подобные изменения во внешности гостьи совершенно не шокировали, но настроили на лирически-умиленный лад, и бодрая старушка оставила молодых людей в покое, полностью переключившись на Брюса, тем более что мальчик в этом отчаянно нуждался.

* * *

Потом, много времени спустя, Лиза будет выпрашивать у Брюса прощение, хотя к тому времени он уже перестанет дуться. Потом они с Джоном едва не натворят глупостей в порыве раскаяния перед позабытым им малышом. Сейчас же — сейчас они были заняты исключительно друг другом.

Брюс ни разу не улыбнулся в течение нескольких дней кряду. На свою новую комнату он отреагировал вяло, хотя там было все, на что оказалась способна бурная фантазия его двоюродной

бабушки. Достаточно сказать, что одним из первых экспонатов детской стала пресловутая Почти Настоящая Железная Дорога.

А еще там были настольные игры, мячи, клюшки, коньки, удочки, маска и трубка, ласты, шпионские набору и реактивы для юных химиков, петарды и пистоны, почти все виды стрелкового оружия, луки, стрелы и арбалеты…

Одну стену игровой комнаты тетя Агата отвела под книги, и яркие обложки соседствовали с благородным шоколадно-золотым оттенком старинных томов собраний сочинений.

В специальной нише стоял громадный аквариум. Чирикали и щелкали в просторной клетке яркие попугайчики. Меховой коврик на кровати оказался при ближайшем рассмотрении котом тети Агаты по кличке Чериш. На попугаев кот не реагировал и вообще был до одури добр и несколько глуповат. Все инстинкты ему заменяло постоянное чувство голода, а кушать он любил только куриную печенку, особым образом приготовленную…

На вид Брюс был мрачен, но на самом деле Касл-Мэнор был для мальчика настоящей пещерой сокровищ. Кроме того, Паршивцу страшно понравилась Агата Брайтон. Она была совершенно нетипичной старушкой и напоминала миссис Корри из «Мэри Поппинс». Брюс инстинктивно почувствовал к ней расположение, и за пару дней они стали неразлучны.

Несмотря на свой довольно преклонный возраст, тетя Агата с удовольствием ходила вместе с Брюсом на прогулки и знакомила его с окрестностями. Как-то к ним попробовал присоединиться Джон Брайтон, но Брюс немедленно замкнулся и помрачнел, так что Джон больше попыток не возобновлял.

Зато через три дня на белой песчаной дорожке гарцевал угольно-черный пони в полной сбруе. Брюс прекрасно понимал, кто именно подарил ему лошадку, но продолжал хранить непроницаемое выражение лица.

Тетя Агата — особа патологически любопытная и настырная — пыталась осторожно выведать у Брюса причину его практически враждебного поведения, однако сиротский приют хорошо учит своих воспитанников, и Брюс тайны не раскрыл. Тетя Агата со вздохом отступилась.

* * *

А по прошествии неполных двух недель Джону Брайтону пришло письмо. Университет Эдинбурга приглашал профессора принять участие в каких-то крайне важных раскопках возле города с немыслимым названием Лохгилпхед. Экспедиция должна была продлиться до середины августа. Джон сообщил обо всем этом за ужином и робким вопросительным взором обвел своих домашних.

Тетя Агата с тревогой посмотрела на Брюса. Лиза с плохо скрываемым разочарованием посмотрела на Джона. Брюс чертил вилкой по скатерти и вообще ни на кого не смотрел. Джон кашлянул.

— Я понимаю, что с моей стороны несколько… короче, возможно, я тороплю события. Но, поймите меня, я столько времени не занимался любимым делом всерьез… А сейчас испытываю такой душевный подъем, что могу вручную перекопать всю Шотландию! Брюс… если ты против — скажи.

Мальчик поднял голову, и на его загорелой физиономии появилось ехидное и зловредное выражение.