Стрела любви

Маккарти Моника

– Готовимся, – сказал он приятелю. – Скажи, чтобы все приготовились и ждали моего сигнала.

Ламонт кивнул, но не пожелал командиру удачи – Йену это не требовалось. Когда речь шла о стратегии и планах, ему не было равных. Он любого мог перехитрить, переиграть, превзойти, а если необходимо, то и одержать верх в открытом бою. Пусть шесть лет назад Макдауэлл вышел победителем, но сегодня Йен сравняет счет.

– B`as roimb G`eill! – сказал Ламонт.

«Умрем, но не сдадимся!» – таков девиз шотландской гвардии. И если им повезет, то Дугалд

Макдауэлл непременно будет мертв.

Она все делает правильно, Маргарет в этом не сомневалась. Прошло почти шесть лет. Она достаточно погоревала и заслужила шанс на счастье. Но, что еще важнее, ее сын заслужил шанс вырасти под влиянием хорошего человека. Доброго человека. Мужчины, которого не ожесточило поражение.

Все так, но почему-то она встала еще до рассвета и все утро суетилась, не в силах посидеть спокойно ни минуты. Маргарет чувствовала подступающую панику – именно панику, а не приятное предсвадебное беспокойство.

Мэгги вовсе не нервничала из-за свадьбы. Только немного заныло сердце, когда она позволила себе мысленно вернуться в те времена, когда жизнь казалась ей прекрасной. Она тогда была так счастлива, так переполнена любовью и надеждами на будущее… Сердце заныло сильнее, и Маргарет тяжело вздохнула.

О, она была наивной дурочкой, дерзкой и уверенной, что все будет так, как она захочет. Лучше бы ей тогда побеспокоиться.

Но, увы, Маргарет была очень молода – слишком молода. Ей было всего лишь восемнадцать. Ах, если бы вернуться назад! Сейчас, накопив кое-какой жизненный опыт, она бы вела себя иначе.

Но нет, прошлое изменить невозможно. Что же касается будущего… Не думать об этом! Она вернулась в настоящее и сосредоточилась на мыслях о сыне – именно это помогло ей излечиться от прошлой боли, вырвало из беспросветной тьмы и заставило жить. Она стала думать о своем пятилетнем сыне Эхане, или, как его звали англичане, Гекторе.

У Эхана была маленькая комнатка, смежная с ее комнатой, в особняке, который являлся их домом в Англии в течение последних четырех лет – после того как ее отец был вынужден бежать из Шотландии, – но сегодня утром они с сыном покинут Темпл-Котон навсегда. После свадебной церемонии они переедут в замок Бернард вместе с ее женихом – нет, мужем, поправила она себя, в очередной раз почувствовав, как сердце упало куда-то в живот и тревожно заколотилось.

Маргарет заставила себя улыбнуться и с любовью взглянула на сына, который сидел на кровати и беззаботно болтал ногами, наклонив кудрявую головку. Его шелковистые волосики, в младенчестве совсем светлые, уже начали темнеть. Как у его отца. Он вообще так похож на отца, что один только взгляд на него должен был причинять боль, но ничего похожего не происходило. Каждый взгляд на сына приносил ей радость. В Эхане она видела ту часть мужа, которую не смогла отнять смерть. Ее сын принадлежал ей безраздельно – так, как никогда не принадлежал муж.

Ее захлестнула горячая волна любви.

– Тебе что-нибудь нужно?

Эхан

взглянул на мать. Его глаза поражали пронзительной голубизной. Это были глаза мужчины, который дал ему свою кровь, пусть даже ничего больше. Мальчик пожал плечами. Он был копией отца, таким же серьезным и задумчивым.

– Думаю, что нет, – отозвался малыш.

Обойдя два больших сундука, Маргарет внимательно оглядела комнату. Следовало убедиться, что они ничего не забыли. Прямо под ногами мальчика выглядывал из-под кровати уголок темного дерева.

Заметив, куда мать смотрит, Эхан попытался задвинуть деревяшку дальше под кровать.

Маргарет нахмурилась и присела на край кровати рядом с сыном. Он не смотрел на нее. Но ей не надо было видеть его лицо, чтобы понять, как он огорчен.

– Почему ты решил не брать с собой шахматную доску? – спросила она. – Мне казалось, это твоя любимая игра.

Мальчик покраснел.

– Дедушка сказал, что я уже слишком большой, чтобы играть с куклами. Я должен научиться владеть мечом, иначе стану таким же вероломным ублюдком и предателем, как мой отец.

Малыш стиснул зубы. Его лицо стало упрямым и суровым. Мэгги тихо вздохнула. Интересно, почему она никогда не замечала отрицательных черт своего отца, пока они не проявились в его внуке?

– Но он не предатель! Я обязательно позабочусь о том, чтобы кровавый узурпатор был свергнут с трона, а добрый король Иоанн вернул себе корону. Пусть даже это будет мое единственное дело на этой земле.

Маргарет похолодела. Эхан говорил словами ее отца. Малыш вдруг поднял голову и спросил:

– А что такое ублюдок?

– К тебе это не имеет никакого отношения, – сказала Маргарет и крепко обняла сына.

Если ей требовалось еще одно доказательство того, что она поступала правильно, она его получила. Маргарет любила отца, но она не позволит ему дурно влиять на малыша. И она не допустит, чтобы Эхан превратился в злобного брюзгу, абсолютно уверенного в том, что весь мир ополчился против него. Отец искренне считал себя последним истинным патриотом, сторонником дела Баллиола, и единственным представителем шотландской знати, до сих пор не подчинившимся узурпатору – Роберту Брюсу.

Маргарет понимала отца и даже сочувствовала ему, но при этом не желала, чтобы ее сын превратился в миниатюрную версию деда. Дугалд Макдауэлл считал отца Эхана вероломным ублюдком, но любил своего единственного внука. Он недавно сообщил о своем решении – Эхану предстояло воспитываться у Тристана Маккана, его преданного оруженосца, и таким образом мальчик находился бы ближе к деду. Это стало последней каплей, и Маргарет приняла предложение сэра Джона Коньерса.

Когда настанет время и сыну придется ее покинуть – да поможет ей Господь пережить этот день, – сэр Джон, а не ее отец выберет для него подходящую семью. Пусть лучше мальчика воспитывает английский рыцарь, а не человек, полностью находящийся под влиянием ее отца. Безопасность сына превыше всего.