Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии
Шрифт:
§ 9. В силу завершенности и законченности всякого исторического индивида (выделяющего и экранирующего себя индивидуально как раз неявным и неконтролируемым процессом, дающим внутренние продукты) мы не можем произвольным выбором начальных условий или конечных целей влиять на будущее (и предсказывать его) — оно творится в самом времени как сознании в момент всего целого структуры, как интегральной гармонии формы (проявляющейся, в частности, в ритме и тому подобное) вдвинутых друг в друга и находящих друг на друга событий. Иначе — распад индивида и энтропизация всей среды синтеза, произвольные эмердженции из натурального ряда: в момент t (разделенный с t° «циклом» или единицей ритма) делать то же самое или быть «тем же», что и в момент t°; но как? и это лишь вероятно? Возможность воссоздания своих оснований. Эти узловые точки мер суть ограничения на рефлексивную оп- ределяемость (или доопределяемость) знания. Осторожность в выборе начальных условий известных законов (иначе можно потерять последние и себя). К тому же, эксперимент — земное. Синтез. Это сдвинутое или поперечное по отношению к внешнему непрерывному протяжению в плоскости время (и пространство), топос (и хронос) преобразований как внутренние продукты. Что даст большее содержательное расчленение (и определение) исторического элемента. Оно сдвинуто и по отношению к перспективе внешнего «марсианина» и по отношению к внутреннему миру субъекта. «Черное солнце» внутреннее познавательное пространство и время, «внутреннее» по отношению к… ср. §§ 7, 8, 83,116, 124 (ср. § 63 для определения).
Эта сумка разглажена на плоскости в точку. Развитие («интервал») свернулось в субъекта и не видно взгляду, разглаживающему в плоскость прямого и повторимого опыта (не видно ни стороннему взгляду, ни субъекту; такая «субъективность» не дана, а реконструируется с трудом, то есть объективно). Различие физических (не имеющих внутреннего, изофункциональных по отношению к прилегающему абсолютному пространству и времени) явлений и явлений сознательных позволило построить для первых пространство 3-х прилеганий, без
§ 9а. Брауэр о переживании «распада жизненных мгновений», разделяемых временем, но могущих снова быть объединенными в некотором «двуединстве» как «первичном факте человеческого интеллекта», лежащем в основе всей математической деятельности». [На моем языке это проблема скрытых условий и посылок воспроизводства деятельности: самообраз деятельности воспроизводства, который и 1) время содержит (синтезирует) и 2) фактор целостности, тотальности (не локальности) по всем точкам-событиям, то есть целое — скрытая предпосылка воспроизводства, и 3) двуединство (= разноприрод- ность объединенных двух)]. Отсюда обращение к «мгновенно прозревающей многообразие связи интуиции, к аналогии, к опыту» (Вейль). Понятие «свободно становящейся последовательности».
Вейль: «Осознание мира, как он приходит к нам от Бога, не может быть достигнуто путем знания, кристаллизованного в отдельных суждениях, имеющих независимое значение и относящихся к определенным фактам. Оно может быть получено только путем знаковой (символической) конструкции». (То есть не в точке, не в позитивно-референтной привязке к вещам, а по (конечной) пространственно-временной области, по символически-вещественному конструктивному пространству. Это для области бытие-сознание, то есть когда берем со включенным в нее мышлением. Воздействия мира должны браться в этом континууме. Соответствие — не одна и та же точка пересечения. Лишь после связности она определяется — в причинной структуре аппарата). Разум есть «свобода в рамках ограничений существования: он открыт в бесконечное. В самом деле. Бог как завершенное бесконечное не может и не будет постигнут им; ни Бог не может проникнуть в человека путем откровения, ни человек не может постичь Бога путем мистического восприятия. Завершенное бесконечное мы можем только выражать в символах. Из этого отношения получает свое полное освящение и достоинство каждый творческий акт человека. Однако только в математике и физике, насколько я могу видеть, знаково-теоретическая конструкция приобретает достаточную основательность для того, чтобы стать убедительной для всякого, чей разум открыт для этих наук». Все решается здесь, мы ничему не служим, не является ступенькой ни чему последующему и не зависимость от последовательного целого здесь на месте реализуем — вот бесконечность и непрерывность (это и вечность во мгновении), ибо это «все» есть многое всей природы. (И снова выходим к абсолютному значению формы, ничего не содержащей). В нем понятое, будучи другим, неотличимо (то есть различимым образом нельзя ничего вставить между) от архе, — это непрерывность. И оно же прерывно, дискретно, то есть берется в целом по конечной области, в силу совершенно иного понятия времени — синтезированного времени-формы (само по себе оно гомогенно, плотно и его нельзя воспринять), момента времени, вынутого из времени как последовательности и квазипро- странственно растянутого, запрокинутого в прошлое и прозревающего предстоящее целостно в момент.
§ 9б. К хронотопической проекции в точку «настоящего» в 3-х прилеганиях:
Одна-единственная непрерывная замкнутая система «сдвинутых в месте», «в одно» голов-аппаратов (с соответствующими постулатами непрерывного и однородного опыта, непрерывного и постоянно действующего сверхэмпирического сознания и тому подобного, эфира поля наблюдения и тому подобного, а также частный вариант принципа относительности, имплицированный в прямом опыте как классе систем отсчета). Она скрывает, что мы имеем дело с процессами, свернутыми и ужатыми в «способности-свойства», «субъект-вмещения», «интенсивности», «действенности» (так же как миром идей, которым оперируем в системе мысли, скрыта качественно- символическая или процессуальная математика) — процессами, избегающими пространственности и временной линейной последовательности. Отсюда невидимая внутренняя история («волновое» бытие трансцендирующего усилия, а не длительность и смена в последовательности, что требует ненаглядных элементов анализа эффекта системности) [8] . И траектории мировые (ср. § 5, 5а, 7). События-предметы помещены в их перспективу. То есть есть связности переносом причинной связи в аппаратах отражения (с «реалистическим» соответствием) и есть связности умов «по сознанию», поддерживаемые структурирующим и конструктивным (а не изображающим и знаково коммуницирующим) текстом независимо от реального канала связи (то есть ноогенной машиной-произведением, артефактом), и где факт топологичности соответствия (то есть соответствия в точке с окрестностью) проявляет себя нетривиально. Так, например, китайцы, чьи космологические представления, как говорит Кун, не исключали изменений на «неизменном» для европейцев небе, «зафиксировали появление множества новых звезд на небе в значительно более ранний период. Кроме того, даже без помощи телескопа китайцы систематически отмечали появление солнечных пятен за несколько столетий до того, как их наблюдали Галилей и его современники». Так где же находится наблюдаемая звезда, то есть точка пересечения? (Ср. §§ 60, 87). Нечто в надприродном ряду есть таковое не в смысле, что оно «духовно», «отражательно» изображает что- то в природном ряду, а что оно структурирует своей конструктивностью, в том числе и в естественном ряду, порождая в нем наблюдаемые явления (явления поведения), чисто натурально тем не менее не объяснимые. Поэтому это бесконечность (трансверсальная) отличная от бесконечности непрерывно замкнутой одной-единственной системы. Будут узлы (пунтуалистские) живых взаимодействий, резко меняющих топологию и выбивающих из пространства преобразований. Вообще-то свободное действие тяготеет 1) к полному действию, 2) к тому, чтобы (версус зависимое возникновение) содержать лишь порожденное внутри себя, на своих собственных основаниях (это последнее и ставит вопрос об особом пространстве генераций и о «третьих вещах» как снимающих различение души и тела и так далее — тем более, что уже в законоподобной структуре опыта с ее стоячим, вертикальным временем мы видели, что топологическая связность или когеренция, не спонтанность начальных условий предполагает пространственно ограниченную область и всегда только для таких областей; а в содержании могут быть бесконечное пространство, идеальные объекты, разведенность физических законов и начальных условий и так далее). Иными словами, «пространство» из-за 1) ненатуральности «данности» (и, напротив, чуждой, инопространст- венной натуральности, если не модулирована), 2) квазиестественности свободного действия (ведь под этим новым принципом работы мы не имеем в виду «дух», действие чистой мысли!): у усилия должно быть какое-то бытие. (Отсюда введение в изучение ума ненаблюдаемых, невидимых объектов, поскольку под «действиями» имеются в виду скрытые движения, их невидимое телоформное бытие, а не акты воли и сознания).
8
Ненатуральность или транснатуральность возможных основании и их непрерывного воссоздания.
И поскольку транснатурально, то, конечно (ибо натурно-то было бы, по закону языка, одно), разнопространственно (двуединство!), во многих исторических «жизненных» или «живых» пространство-временах. Но — естественно. Вместе — естественноисторически.
§ 9 в. Увидев в мире X, человек не мог бы воссоздать свои основания (в смысле оснований системы мысли), и поэтому он не видит. Следовательно, «видимое» не зависит просто от наличия содержания в мире (как бы ждущего своего понимания) и от усилия чистой мысли и воли, на это содержание направленных. И, следовательно, содержание в мире принадлежит потенцированному бытию, а не просто миру «в себе». Если в связи с признанием X я не могу воспроизвести себя в качестве мыслящего о мире, то X невозможно в мире (оно, следовательно, заслонено «телом понимания» и инопространственно). И, наоборот, признание его вело бы к недопустимому уничтожению системы мысли (ср. стр. о «чувствительности» законо- подобной структуры опыта, о «видим-не видим» (§ 19) и § 153 о «сделанности» органов, о «чувствующих и понимающих, умных телах»). Нужно рассмотреть воздействия мира, поступающие вне постижимой связи, если уж от воссоздания оснований зависим… Резкое изменение топологии (нарушена связность ума с умом, ума с самим собой и ума с миром), например, в экстремумах мы начинаем воспринимать «внутреннее», не обладающее никакой постижимой связью (ср. с понятием «элементов» в древности; вообще здесь
Мы всегда объективированно рассуждаем об объектах наблюдаемых в оведении выражений мысли, сознании и тому подобном (то есть в нас встроено сидение на двух стульях, мы не можем избавиться от нахождения одновременно в двух мирах — в мире объективированно видимых нами объектов и в мире говоримого чужим сознанием о них, мы никогда последнее не берем прямо), и поэтому в левой части схемы мы говорим, что это — так, в смысле наблюдения извне физических последовательностей явлений. Независимая операция выбора внешних чужому сознанию объектов как его объектов. Всегда наблюдаем независимыми внешними средствами (то есть внешнее задается в независимом виде, известном помимо внутреннего каким-то образом). И, как это ни парадоксально, именно тогда мы не имеем никакого объективного взгляда на сознательные выражения как объект, имеющий историю. При универсальной (а на деле, частной) временной последовательности, «до» и «после» разделены одной и той же точкой фиксированного «настоящего момента» (при наблюдении извне) или пересечения, и все выстраивается в одну линию одного измерения. Но на деле «после» совсем другое (да и «до» тоже, и нет однозначной распределенности последовательности течения от прошлого через настоящее в будущее). И «точка» скрывает пазуху, полость интервала, где помещен научный предмет, начинающий совсем другие цепи и последовательности (научный предмет пространствен и времен, то есть и наша мысль, которая его часть, элемент, и не чистым умом мы познаем). Помещено эмпирическое тело (базовый слой, сторона научного предмета). Прежде всего, не просто это так (на схеме), а нужно, чтобы всегда было понято, известно, схвачено, что «это так». Парменид: «то, что есть, тождественно с мыслью, его узнающей…» То есть это так и «это так» — разные вещи. Дискретное вырывание из физической цепи (логический индивид — лишь на уровне интерпретации и рефлексии, то есть повторения эквивалентом). Акт интерпретации вынимает из физической цепи и ставит в другое, логическое пространство, где свои последовательности и цепи. И может ничего общего не иметь с последовательностью (ячеечной, линейной) принимаемых восприятии единичных объектов и мыслей о них, о которых мы судим в своей, предполагаемой универсальной последовательности. Активные внутренние преобразования, меняющие события и что-то определяющие в структуре законов (то есть физическое содержание уравнений в смысле различного распределения реальных и мнимых смыслов и выбора начальных и краевых условий). Не догадавшись о преобразованиях [и не поняв, что научный предмет составляет с человеком и его живыми состояниями единое (и сложное для анализа) структурное целое, где эти преобразования имеют воспроизводящуюся и повторяющуюся инвариантную меру порядка (но это не преданная группе мера, а возникающая в самом процессе преобразований, вместе с ним), модулирующую и генерирующую бесконечно (в смысле актуалгенеза), с картинами, атомами, скрытой памятью, резонансом (поскольку резонируем в структурах) и так далее], марсианин, например, ничего не поймет в видимых, наблюдаемых поведенческих проявлениях, на деле натурально необъяснимых, естественным воздействием не порождаемых. То есть поскольку монад он не увидит. В качестве знающих X, они — часть (необратимо) мира, в котором имеет место X, и это имеет наблюдаемые следствия, которые для стороннего вселенского наблюдателя были бы поведением (а не знанием и его проявлениями) и которые в то же время природой в физическом смысле не производились бы, то есть не укладывались бы в физические законы поведения мира (например, если бы марсианин мог бы непосредственно снимать показания приборов или получать фотоснимки фантазмов и галлюцинаций в наших органах чувств), представляя неустранимый и несводимый «исторический элемент». И как бы он, зная физические законы, специфицировал начальные условия? (К тому же, эксперимент ведь всегда земное!) Так что, нечто о мире в самом мире (мышление как часть реальности и, следовательно, вне каждого из нас), и настоящая натуральная философия должна уметь брать познания в таком разрезе, то есть фактически составляя континуум и из бытия и из сознания, а не раздельно, где сразу возникал бы вопрос об истине как соответствии отделенному и созерцательно внеположному. Ср. § 39. Для такой философии принцип свободного действия как особой формы активности или генеративных свойств сознательно-деятельных, чувствующих и наблюдающих систем четко выделен (как и принцип самой жизни в биологии, принцип инерции — в изучении мертвой природы и тому подобное) и должен с самого начала приниматься в качестве далее несводимого постулата, с самого начала устанавливающего строй мысли для исследования и понимания конкретных проявлений жизни такого рода систем. Но физическое должно браться лишь так, как оно является частью тела монады, то есть вместе и через генерированное. Континуум «бытие-сознание». То есть на основе двух абстракций: 1) феноменологический сдвиг, 2) порождающие свойства живых сознательно-деятельных систем (с их избыточностью и динамизацией).
§ 11. Ангельское тело (ангелы — индивиды, а мы — нет, мы в лучшем случае личности, но не индивиды). Но именно тело, следовательно, очень пространственно-временно (только, как мы увидим, это другое, неевклидовое пространство-время, хотя и столь же принудительное и различительное физически). Без этих ограничений нет познания, познает не «ум». Под «чувственностью» и следует понимать это тело (тогда речь может идти о расширенной чувственности, а не естественно со-природной и раз навсегда данной). Таким образом, формы, гармонии, вместе с их «телами», живут как отдельные живые существа, организмы (но мы можем мыслить их существование лишь символически, а не предметнонатурально, и не применяя обычных наглядных категорий — скажем, они не умирают и не бессмертны, а мы в них всплываем и из них уплываем). Так называемые «парадигмы» есть лишь их последствия и эмпирически наблюдаемые реализации на уровне индивидуально- психических механизмов и культур. Все от немногих. Кто-то реализовал бытийный эксперимент своей жизни. И этим создал жизнь (как форму, разрешающую приведенные в действие силы) и передал ее другим. Нам остались символы этого деяния, которыми мы непрерывно и вновь и вновь воссоздаем себя в качестве живущих этой жизнью. Здесь незамкнутые целостности и «живое», актуальное взаимодействие (то есть без внешнего и внутреннего в смысле классического разделения). Постулат о его обязательной, далее не анализируемой данности (данности не сознанию, а самого по себе — «должно иметь место, происходить, быть») и вырывает нас впервые из философии сознания, из регулятивных рамок аподиктичности первичной ясности «данности сознания» — должно «само сделаться» (вместо умозрительной лишь непрерывности, что и получило в философии возвышенное название «бытия»). Принципиальный плюрализм. И обязательная дискретность (иначе нет передачи и сохранения приобретенного; точки скрещения и пересечения напряжений, различий и противостояний поддерживают
Одно и отделяют от всего другого, иначе все растворилось бы в каше и не было бы никакой эволюции). (То есть конечность и дискретность — вообще условие, почему есть многое). В монаду нас вводит (и в нее развертывает) мутация. И для анализа все дело в тех неявных зависимостях и неконтролируемых процессах, которые «до», «возле», «вокруг» этого мутационного всплеска формы (проработочно реализуемой действительными явлениями). Эти связи нечто иное, чем связи зависимого происхождения (например, идеологические, натуральные и так далее). Но чем иное?
§ 12. Разрешающая способность «тел». Миры и перевод с языка одного на язык другого. Понимание и индивидуальные формы. Forclusion — невозможное. Антиномия: видеть А — сумасшествие; нужно сойти с ума, чтобы увидеть А. Интерпретируем вторично (и, следовательно, зависимо), чтобы не сойти с ума (и становимся, тем самым, «вещами» — живая бесконечность умирает). Возможна лишь косвенная развязка, приведением в действие других сил, которые размоют и переключат завязку, сцепление, а не прямое решение.