Стрельба в невидимку
Шрифт:
Вениамин Вениаминович, видимо, этого термина не знал, но согласно кивнул. А я, похоже, значительно вырос в его глазах.
– Вот примерно такую работу он и выполнял. Или что-то подобное.
– И много он у вас зарабатывал?
– Около пятисот долларов в месяц. Порой и по тысяче, а то и больше… Но он не каждый месяц был занят. Иногда, правда, и еще кое-что ему приходилось делать…
– Что именно?
– Это несколько рискованная работа, и оплачивалась она по более высоким расценкам. Пару раз Валентин по нашей просьбе заглядывал в электронные платежи банка, чтобы проверить
– Что это вам давало?
– Возможность привезти точно такой же товар, но по более низким ценам. Конкурентная борьба, сами понимаете – выживает тот, у кого лучше компьютерщик работает.
– Понимаю. Вы бывали на квартире у Чанышевых?
– Да. Много раз.
– Жили они не в роскоши. Скромненько.
– Даже на удивление скромно.
– И это при том, что Валентин весьма неплохо зарабатывал. При обыске значительных сумм в квартире не нашли. Корыстные побуждения могли быть причиной убийства, как вы считаете?
– Я думаю, что могли, но вы же сами видели дверь в их квартире – ее не выломаешь. А хозяин гостей принимал очень придирчиво. Я сам был свидетелем. Он не открывал дверь сразу, сначала долго выспрашивал, кто пришел и зачем. Это еще связано с его женой. Он не хотел, чтобы ее видели в том состоянии… Ну, вы понимаете… Если только кто-то знакомый, кого Валентин сам пустил… Но это должен быть очень близкий знакомый, который и жену хорошо знает.
– Или клиент. Заказчик. Он же не только для вас программы делал. Я так думаю.
– Возможно. Но со мной он об этом разговора не заводил. Сами должны понимать, что каждый клиент считает себя единственным и самым ценным. А исполнитель ценен тогда, когда он быстро забывает клиентов.
Я кивнул, соглашаясь. В этом он прав, и это сильно осложняет мою работу.
– Вы не знаете, у кого Валентин Чанышев приобрел пистолет?
– Нет, не знаю. Он спрашивал об оружии у меня. Но я такими делами не занимаюсь.
– А почему он у вас спрашивал?
Вениамин Вениаминович сделал лукавое лицо.
– Ну, вы же знаете, что наша фирма в городе считается чуть-чуть криминальной… Это из-за некоторых наших сотрудников, в том числе и руководящих. Прошлое у них такое, никуда от него не денешься. Но если человек и провел в «зоне» энное количество лет, то это вовсе не значит, что ему нельзя сейчас работать в большом бизнесе. Скорее наоборот – это порой помогает найти с кем-то общий язык. Я не буду откровенным, если скажу, что весь большой бизнес криминален в той или иной степени. Да что я вам рассказываю. Вы же сами это знаете лучше меня.
– Но вы пистолет у него дома видели?
– Нет. Я не настолько дружил с Валентином, чтобы он показывал мне оружие. Нет, это исключено.
– Хорошо. Делом этим я занимаюсь уже плотно. Если вам пока нечего больше рассказать мне, мы распрощаемся. Я буду держать вас в курсе событий.
– Я тоже буду вам позванивать…
Мы пожали руки, кажется, весьма довольные друг другом. Но как только дверь за новым клиентом закрылась, я развернул лист телефонограммы.
Пресловутый «Мерседес-280» был зарегистрирован
«Мерседес-600» – вообще машина не личная. В настоящее время числится приписанной к избирательному штабу другого кандидата в депутаты – генерального директора крупного завода, по сути дела, градообразующего в целом большом городском районе.
Вызвал интерес и старенький «БМВ». Машина принадлежит молодому уголовнику из окружения авторитета Лангара. К этому же окружению принадлежит и Паша Гальцев, хотя больше работает сам по себе.
Итак, все они причастны к делу Валентина Чанышева. Скорее всего, в этот круг входит и убийца.
Но кто он?
3
Юрий Юрьевич сам почувствовал, что начинает стремительно худеть. Его трясло, словно он проглотил бетонный вибратор. Ранее спокойные и величественные пятерные подбородки слились в единое колышущееся желе, и ему никак не удавалось от проклятой трясучки избавиться. И еще он начал потеть, как в финской бане.
Время стремительно шло, пора было бы Михаилу и весть о себе подать, но он все не приезжал и даже не звонил. Больше всего Юрия Юрьевича беспокоил «хвост», который пристроился за «Мерседесом». Неужели так быстро сработала милиция? Вот втравил Михаил его в историю… Надо же было додуматься нанять уголовника… Да еще такого, который в розыске. Если это выплывет в какой-нибудь местной газетенке – а они себе сейчас незнамо что могут позволить, не то что в те славные и спокойные времена, когда Юрий Юрьевич был секретарем парткома завода, – то это может обернуться большим скандалом. И генеральный директор – мужик крутой – скандал не одобрит. Ой как не одобрит…
В конце концов начальник штаба не выдержал и сам лихорадочно набрал толстыми пальцами номер «сотовика» Михаила. И с ужасом узнал, что произошло, – ему ответил какой-то майор Лоскутков из городского уголовного розыска. Ответил и пообещал скорую встречу для беседы. Тогда Юрий Юрьевич начал дрожать интенсивнее. И в таком состоянии следовало идти к генеральному на доклад. Просто необходимо было идти. Оставлять дело так нельзя. Только генеральный своим авторитетом может что-то сделать, чтобы выручить парней из милиции. А выручать их следует обязательно, иначе они, если подумают, что их бросили, запросто могут все выложить. И что тогда будет…
Конечно, можно и отказаться от них. Просто сказать, что это личная инициатива Михаила, а начальник предвыборного штаба об этой инициативе ни сном, ни духом, ни бесовскими молитвами. Это в какой-то мере оградит от неприятностей лично его, если вообще оградит, но на само дело повлияет мало. Михаил – тоже член предвыборного штаба. Так сказать, специалист по особым поручениям.
Юрий Юрьевич всегда боялся, когда генеральный начинал кричать. А кричать тот любит. Голос такой человеку от бога дан, что даже простая фраза криком кажется. А сегодня, после доклада, уже не простые фразы прозвучат. Это Юрий Юрьевич заранее знает.