Стрельба в невидимку

Самаров Сергей Васильевич

3

Леший стоял перед зеркалом, когда пришла мать. У нее удивительная способность мешать. Всю жизнь у нее такая способность – особый, очень чуткий и трепетный талант, заранее знает сложные жизненные моменты и к ним стремится. Даже когда к подругам приходит, мешает, даже когда на встречу одноклассников, стариков и старушек ходила – сама жаловалась, – помешала. А уж про сына-то что говорить… Всю жизнь…

Ничего, подкопит денег, купит себе квартиру. Это произойдет очень скоро. Очень скоро у него будет достаточно денег. Он знает, как их добыть.

На прощание он улыбнулся своему отражению

и ушел к себе в комнату, пока ключ матери не успел до конца провернуться в замке. Улыбка получилась хорошая. Леший знал, когда он улыбается, лицо его становится добрым и открытым. Даже без улыбки он не находил в душе отвращения к себе. Не отвратительный он, совсем не отвратительный. Некрасивый, это да, с этим он согласен. Но уж совсем не отвратительный. А когда улыбается – он даже самому себе в эти моменты нравится. Почему же он не нравится женщинам? Может быть, это не он такой плохой, может быть, это женщины плохие? Им же всегда подавай такого, что хоть сейчас на обложку журнала. И еще чтобы деньги были. А если на обложку не годится, то пусть одни деньги. Они и этим удовлетворятся. Самки – они от природы не больше чем самки.

Будут у него деньги. И все остальное будет. И не будет уже «охотничьих» прогулок по лесу. Этого хватит. И самому уже надоело, да и менты обложили со всех сторон. Слава богу, пока не догадываются насчет него. А не догадываются, потому что он умнее их. Многократно умнее. Он просчитал все варианты и начал большую игру. Он открыто пошел навстречу и перехитрил. Он даже с ними начинает сотрудничать. По другому делу, но все-таки сотрудничать. И теперь будет в курсе всех дел относительно Лешего. Краем глаза заметит, краем уха услышит – и сделает выводы. Он привяжется к ним так, что они захотят общаться с ним часто.

Плевать на ментов…

Главное, у него будут эти губы… Горячие, манящие… Они всегда будут рядом. И в любой момент он сможет поцеловать женщину.

Свою женщину.

Женщину с горячими губами.

И даже денег ему не надо. Тех больших денег, которые скоро у него появятся.

Была бы женщина…

От этих мыслей внутри что-то возбудилось, начало дрожать, захотелось иметь все и немедленно. И Леший подошел к окну, чтобы успокоиться.

– Ты уже пообедал? – крикнула с кухни мать.

– Еще нет, – отозвался он.

– Сейчас я разогрею…

Надо успокоиться, надо взять себя в руки. Матери ни к чему видеть его состояние. Она никогда не должна видеть его состояние. Он научился не показывать.

Леший с улыбкой вспомнил тот случай с девушкой в подъезде. Как он тогда боялся! И как сейчас изменился! Сейчас он идет навстречу ментам. Сам идет. Сам затевает такую игру, в которой они никогда не смогут разобраться. Чем больше путаницы, тем интереснее. И он один знает, где концы ниток, за которые следует дергать, чтобы вызвать то или иное действие. Он стал сильным. Стал им почти тогда же, в день, когда убил двух человек и забрал деньги и пистолет. И очень хорошо подумал, как себя вести. Он хорошо знал, что пистолет будут искать. Будут искать и деньги. И человека, который деньги неразумно тратит. Неразумно тратят только чужие деньги. Шальные… Он так тратить не собирался. Он тогда же, еще до защиты диплома, устроился на работу. Днем ходил в НИИ на преддипломную практику, а ночью дежурил за компьютером в коммерческой фирме.

Платили за такие дежурства не слишком много. Но он говорил

всем, что очень хорошо платят. Немного матери отдавал, а остальное – так с ней договаривался – откладывал на машину. Откуда матери знать, сколько платят в коммерческих фирмах. Она думает, что если фирма богатая, то платят там хорошо. Но простая логика говорит об обратном. Богатой фирма может стать только тогда, когда на всем экономит. В том числе и на зарплате сотрудников. И тем не менее он там работал. И даже не бросил работу, когда подошло время диплом защищать, когда подошло время после защиты устраиваться на постоянную работу.

Мать радовалась. Она считала, что сын очень трудолюбивый и прекрасно зарабатывает. И уж совсем возгордилась, когда сын купил себе сначала гараж, а потом уже и машину. Правда, машина была старенькая. Но еще хорошо бегала. Ему и не нужна была слишком престижная машина.

И все это он сделал так незаметно, без торопливости, что никому и в голову не пришло заподозрить его в том, что он не заработал эти деньги. Так действовать мог только человек с сильной волей. Сильный человек. А он всегда хотел и мечтал быть сильным. Он именно ради этого и боксом пошел заниматься, ради этого он и просил призывную комиссию отправить его служить в десант. А сейчас этот сильный и умный человек водит за нос ментов и откровенно смеется над ними. Многие ли решились бы на такое? Он-то лучше других знает, чего стоят те, кто показывает себя сильным перед другими. Они быстро умирают, а некоторые даже пытаются вымолить себе жизнь. Были в его практике и такие: забирай женщину, а меня не трогай.

Он не такой. И никогда ментам не понять комбинацию, которую он разыгрывает. Никогда…

4

Я позвонил, как и обещал, Вениамину Вениаминовичу, как только вернулся в «Аргус». Признаюсь, мне сразу и резко не понравился его ломающийся голос. Так только пьяный кот с мышкой пытается играть, не понимая, что мышка эта может оказаться из породы волкодавов. Почему-то он резко, без предварительного моего согласия, перешел на «ты». Из простого чувства самоуважения я вынужден был сделать то же самое.

– А какие у тебя сдвиги намечаются? Что ты уже успел сделать? – Нет, он определенно пьян. Осталось только громко икнуть в трубку. Хотя, судя по его внешнему виду, трудно предположить, что он потребляет напитки, с которых хочется икать.

– Если сдвиги намечаются, о них говорят после того, как они состоятся. Пока у меня возникают только предположения, которые требуют дополнительной проверки. После проверки я уже смогу что-то сказать.

– Хм-м… Хорошо, тогда какие сдвиги у майора Лоскуткова? – А это уже прозвучало так, словно он заплатил мне пару тысяч баксов за то, чтобы я докладывал ему о делах ментовки. Но об этом речи у нас, если память у меня не продырявлена, не заходило.

– А об этом ты спроси майора Лоскуткова. Он, насколько я знаю, очень тобой интересуется и, думаю, побеседовать не откажется.

– Послушай, «частник», ты забываешься!.. – Теперь уже начальственный окрик.

Я скромно промолчал, ожидая продолжения.

– Ты забываешься… – повторил он, требуя моей немедленной реакции.

– Напротив. У меня очень хорошая память.

– Ты же деньги получил? Мало, что ли?

О работе он поговорить так и не успел. Похоже, душа требовала скандала и самоутверждения.