Стрелки Шарпа - Ричард Шарп и вторжение французов в Галисию, январь 1809

Корнуэлл Бернард

– Да. И тип в черном.

– По-моему, им нужен ящик, который тащат с собой испанцы.
– Уильямс понизил голос, словно его мог услышать кто-то из касадорцев: - В таких сундуках обычно возят бриллианты, верно? Думаю, здесь может оказаться королевское золотишко.

– Майор Вивар сказал, что в нем бумаги.

– Бумаги!
– насмешливо повторил сержант Уильямс.

– Нас это не касается, - сказал Шарп.
– Любопытство - опасная болезнь. Советую никого не расспрашивать. Майор не любит, когда

лезут не в свои дела.

– Слушаю, сэр, - протянул Уильямс, разочарованный равнодушием лейтенанта.

Но Шарп лишь маскировал собственное недоверие. Спустя несколько минут после ничего не значащего разговора он пожелал сержанту спокойной ночи и медленно пошел в сторону церкви. Он усвоил эту бесшумную походку еще с детства, в лондонских трущобах, где чтобы выжить, ребенок должен был воровать. Обойдя вокруг церкви, он замер у дверей. Кроме потрескивания костра и шума ветра не доносилось ни звука. Шарп продолжал вслушиваться, надеясь уловить хоть единое колебание воздуха внутри каменного здания. Ничего. Он чувствовал запах обвалившихся и сгоревших бревен внутри церкви, но людей там не было. Ближайшие испанцы спали, завернувшись в плащи в тридцати шагах от церкви.

Двери были распахнуты. Шарп скользнул внутрь и снова замер.

Святое место заливал лунный свет. Стены почернели от копоти, но люди Вивара уже расчистили от обгоревших бревен ведущие к алтарю ступеньки. На самой последней, черный, как стены церкви, стоял сундук.

Шарп ждал. Он оглядел всю церковь, стараясь уловить малейшее движение. Все было спокойно. В южной стене имелось небольшое черное окошко, единственное во всем здании. Через него ничего не было видно, и Шарп предположил, что оно выходит в чулан или глубокую нишу.

Лейтенант прошел между сгоревшими бревнами. Некоторые еще тлели. Один раз отставшая подошва зацепилась за головешку, но это был единственный звук, который он произвел.

Приблизившись к ступенькам алтаря, Шарп опустился на корточки. На крышке сундука лежали свернутые агатовые четки, в лунном свете сияло крошечное распятие. Там, внутри, хранится то, что привело в эту замерзшую глушь французских солдат. Вивар утверждал, что это бумаги, но даже самый религиозный человек не станет охранять бумаги при помощи распятия.

Сундук был обшит промасленным чехлом. Во время боя в него попали две пули. Шарп просунул пальцы в пробитую ткань, нащупал застрявшие пули и гладкую поверхность дерева. Он прощупывал форму и положение засовов и замков под чехлом. Замки были старинные, такие за несколько секунд можно открыть штифтом от ружья.

Глядя на сундук, лейтенант покачивался с носка на пятку. Четыре стрелка отдали за него свои жизни, многим еще предстояло погибнуть, и это, решил Шарп, дает ему право выяснить, что находится внутри. Он понимал, что скрыть взлом не удастся, но он и не собирался ничего красть.

Из

кармана куртки он вытащил складной нож, которым пользовался во время еды. Вытащив лезвие, наклонился, чтобы разрезать чехол.

– Посмей прикоснуться, англичанин, и ты умрешь.

Шарп резко повернулся вправо. Из темного окошечка послышался щелчок взведенного пистолета.

– Майор?

– Из таких окон больные следят за мессой, лейтенант, - донесся из темноты голос Вивара.
– Идеальное место для часового.

– Что здесь охранять?

– Бумаги, - холодно произнес Вивар.
– Положите нож, лейтенант, и оставайтесь на месте.

Шарп повиновался. Спустя мгновение майор возник в дверях церкви.

– Больше так не делайте, лейтенант. Я убью любого, кто прикоснется к ящику.

Шарп чувствовал себя как пойманный сторожем мальчишка, но тем не менее вызывающе бросил:

– Из-за бумаг?

– Из-за бумаг, - устало сказал Вивар и посмотрел на небо, по которому стремительно неслись серебристые облака.
– Неподходящая для убийства ночь, лейтенант. Духи мертвых и без того разгулялись. Думаю, вам следует поспать. Утром предстоит долгий путь.

Шарп потупился и прошел мимо майора к дверям. На пороге он на секунду остановился, чтобы еще раз взглянуть на сундук. Вивар повернулся к нему спиной и опустился на колени перед своим загадочным ящиком.

Смущенный видом молящегося человека, Шарп замер.

– Да, лейтенант?
– спросил майор, не оборачиваясь.

– Что сказали пленные про человека в красной накидке? Про егеря, который их сюда привел?

– Ничего, лейтенант.
– Голос испанца был полон терпения, словно он говорил с капризным ребенком.
– Я не догадался их спросить.

– А человек в черном? Гражданский?

Вивар ответил не сразу.

– Знает ли волк клички гончих?

– Кто он, майор?

Тихонько щелкнули четки.

– Спокойной ночи, лейтенант.

Шарп понял, что не добьется ответа ни на один вопрос. Он прикрыл обгорелую дверь, улегся на холодную голую землю и стал слушать, как шумит ветер в полной привидений ночи. Где-то завыл волк, одна из пленных лошадей слабо заржала. В церкви молился человек.

Шарп уснул.

Глава 6

Касадорцы и стрелки продолжали путь на запад. Опасаясь французских драгун, Вивар избегал легких дорог паломников и выбирал труднопроходимые горные тропы. Дорога, если ее можно было так назвать, вилась между скал, пересекая взбухшие от талой воды и бесконечных дождей ручьи. Дожди окончательно размыли и без того скользкие тропы. Раненых и подхвативших лихорадку везли захваченные в бою французские лошади, но вести самих лошадей приходилось с величайшей осторожностью. К седлу одной из лошадей был приторочен сундук.