Стрелочники истории. Дилогия
Шрифт:
Для немецкой мебельной фабрики Димон нашел эскизы и чертежи комплектов конвейерного ширпотреба в виде конструктора «собери сам» – диваны, шкафы, столы. Купцам очень понравилась мебель, которую в разобранном виде можно везти хоть на край света – места занимает немного, собирается за полчаса и выглядит роскошно, поэтому на продукцию были заключены договора на полгода вперед. Металлическую фурнитуру поставлял Гельмут Штаудер. Краснодеревщики Хайнц Хаген и Ганс Реслер разбили процесс на простейшие операции, наняли для их выполнения три десятка местных юношей, организовав нечто вроде конвейера, только без самой конвейерной ленты
Теплоэлектростанцию смонтировали еще раньше стекольного завода в верховьях Тверцы, рядом с шахтами, где добывался бурый уголь и пробросили линию ЛЭП. Здесь было совместное предприятие: бывшему хлеботорговцу Ивору принадлежал рудник, а сама ТЭС – княжеству, но свою долю по договору Ивор выбирал стеклом, да так увлекся новым товаром, что забросил хлеботорговлю. Он мог выгодно пристроить даже откровенный брак, а то и вовсе бой, который по хорошему следовало отправить на переплавку.
ТЭС работала в половину своей мощности, но этой электроэнергии хватало и для промзоны, и части электрифицированного Торжка.
Вересень, как известно, время свадеб, и Торжок заполонили невесты. В средневековье в связи с многочисленными войнами, женихов постоянно не хватало по всем княжествам, а тут вдруг пошел наплыв совсем не старых мужчин, не обремененных супружескими узами, да еще и богатых по местным меркам. Сначала приезжие купцы начали прихватывать своих дочерей, а потом и остальные отцы и матери, прознав о таком Клондайке, засобирались съездить на ярмарку, посмотреть на диковинные товары, а заодно – своих дочек показать. И многие, как говориться, не зря съездили. Афанасьев только приветствовал браки местных со своими. Он прекрасно понимал, семейные узы привяжут любого «перекати поле» покрепче иного договора. Да и психологический настрой – женатый мужчина будет меньше терзаться по поводу оставленного навсегда родительского дома и прежней жизни.
Арсений Николаевич не зря в августе крутился у лазарета в силуре. Троих выздоравливающих залогинцев, раненых еще во время похищения Гудериана, сманил к себе. Это были младший лейтенант НКГБ Анатолий Иванович Шумаков и два сотрудника Бобруйского УГРО Олег Худяков и Евгений Семкин. Едва получив согласие, сразу озадачил троицу созданием службы безопасности и уголовного розыска. Попутно требовалось преобразовать бывшую торжокскую стражу в нечто напоминающее патрульно-постовую милицейскую службу. На окраинах и раньше пошаливали, а сейчас отдельные грабители, пользуясь сменой власти, и вовсе распоясались. Грабят честных купцов среди бела дня. Да ладно бы на дорогах, а то в самом городе. Опять же татаро-монгольские и ливонские лазутчики себя вольготно чувствуют, не исключено, что и клан ярославичей имеет в Торжке своих соглядатаев. Одним словом, дел не впроворот.
Троица, видимо, еще лежа в лазарете, предполагала такой разговор и потому, не сговариваясь, выдала – нужны люди и деньги.
– Люди, это понятно, людей дам. А деньги то зачем? – удивился Афанасьев. – Дом под контору, казенную мебель я и так предоставлю, по зарплате мы обговаривали, остальное что нужно – скажите Бориславу, тиуну моему, он купит.
Силовики заулыбалась. За всех, как старший по званию, ответил Шумаков.
– Деньги нужны на создание сети осведомителей, как среди купцов, так и среди воров, нищих и просто обывателей.
– Стукачей, что ли? – недовольно переспросил Арсений Николаевич.
– Не совсем. – принялся разъяснять младший лейтенант НКГБ. – Стукач – это любитель. Пишет доносы из любви к самому процессу, совершенно бесплатно. Но он непредсказуем. То ли будет от него заявление, то ли нет. Если будет – то на кого, с какой целью и насколько нам это полезно в данный момент – сие науке неизвестно, а осведомитель работает только за деньги. Почти штатный сотрудник, ибо добывает нужную информацию. А она бывает разная, потому и цена варьирует.
– Понятно. – ответил Афанасьев. – Денег дам, куда ж деваться? Сколько нужно?
– Сейчас ответить не готовы. – опять за троих ответил Шумаков. – Мы сегодня сходим в подвалы кремля. По слухам, там еще от предыдущего князя какие-то разбойники остались, да и новых патрули набрали.
– Кстати, да, там разобраться нужно, кого судить, кого отпустить. Все сам собирался, да дела отвлекают. К тому же сложно это. Все в один голос твердят, что не виноваты, дескать, оговорили. Может оговорили или врут. Кто их поймет. Я тут не специалист. А что, их тоже вербовать будете?
– Этих в первую очередь. Если вина пустяковая, а человек подпишется на нужное дело, почему бы и не выпустить? На том УГРО и безопасники держатся.
– Хм… А как же следы, отпечатки пальцев и прочая дедукция?
– Шерлока Холмса читали? – поинтересовался один из милиционеров, остальные заулыбались.
– Не без того. – ответил Афанасьев.
– Прежде чем факты анализировать, их нужно найти. А искать проще, когда есть информация. Одно дело – искать неизвестного мужчину в серой кепке, совсем другое – конкретного Васю Пупкина, который может скрываться там то и там то.
– С отпечатками же в ближайшее время ничего не получится. – добавил второй. – Сначала нужно картотеку набрать. Срисовать то пальчики недолго, а с чем сравнивать? Вот когда картотеку наберем, тогда и пальчики в дело пойдут. Опять же специалисты нужны по дактилоскопии, ведь архив нужно постоянно пополнять, сортировать, классифицировать... Заодно по графологии, патологоанотомии, химии, трасологии, по оружию эксперты нужны, короче – НТО, научно-технический отдел. Вот тогда – не только отпечатки, но и нитка из одежды, волос подозреваемого. А пока ничего этого нет – нужны осведомители – глаза и уши УГРО.
– Тут ничего не могу сказать. Если нужно, значит создавайте.
Неизвестно где, 1 сентября силурийского периода палеозойской эры
– Серег, я смотрю, ты решил физкультурой заняться? Бегаешь по утрам? – спросил Саня, столкнувшись утром в дверях столовой с Серегой Кларкуновым.
– Доктор дал добро, рана от стрелы зажила, теперь форму набираю. Пора мне в поле, а то 41 год скоро закроется. Уже Минск на границе моргания. Съеживается портал. Потому совмещаю полезное с приятным.
– То есть?