Стрелочники истории. Дилогия
Шрифт:
Лэндровер вернулся к двум составам, которые не успели проскочить в 1941 год. Как раз в этот момент в окнах купейных вагонов показались физиономии пассажиров, с интересом рассматривающие окрестности. Открылась дверь, наружу выскочил чернявый мужчина среднего роста в стареньком, но приличном костюме, скроенном по моде семидесятых годов. На площадке нарисовалось еще несколько человек, но выходить наружу они не решались.
Автомобиль подкатился поближе, офицеры не спеша вылезли из машины.
– Подполковник
– Евгений Николаевич Муравьев, главный инженер и начальник двух составов. Мы направляемся в Магнитогорск со спецгрузом. Можно уточнить, какова продолжительность остановки на этом полустанке? У большинства произошло какое-то странное головокружение, некоторые потеряли сознание. Хотелось бы выйти и немного подышать свежим воздухом.
– Некоторые? – Валерий Петрович усмехнулся. – Рад за тех, кто сознания не потерял! Пусть выходят. По крайней мере, в ближайшие пару часов поезд совершенно точно никуда не пойдет.
– Что-нибудь случилось? Сломался тепловоз? – Муравьев глянул в голову поезда и заметил обломки ворот, а также отсутствие рельс. – А почему нас загнали в тупик?
– Это не тупик. Все намного хуже, удар молнии спалил портал, через который вы должны были проехать в 1941 год. Успокойтесь и не делайте страшные глаза. Вам говорили, что это государственная тайна и все такое. Действительно тайна, но только не от нас, ибо мы – транзитный узел в силурийском периоде. Как я говорил, портал только что погиб. Путь в 41 год – закрыт. Можете сходить, посмотреть обломки.
– А что же нам делать? Нас предупреждали, что обратно в 1993 год вернуться нельзя.
– Совершенно верно. Мы, конечно, попытаемся восстановить портал, но особых надежд не питайте. Это был природный феномен и…
– Что же делать?
– Кроме 41 и 93 есть и другие порталы. – вставил Саня. – В 1237 год и даже в 21 век!
– Да-а? А нам никто про другие варианты не говорил.
– Естественно. – усмехнулся Саня. – Все для фронта, все для победы!
Шибалин зыркнул на Саню, мол, помолчи.
– Что в составах? – подполковник вновь повернулся к инженеру.
– Э…
– Говорите, не стесняйтесь. Не боитесь нарушить военную тайну. – сказал Шибалин протягивая документы. – Вот мои полномочия. А все тайны остались там, в 93 году.
– Вы знаете… А это подпись товарища Сталина? – инженер замялся – Я, конечно, верю. Но… Мне бы поговорить с товарищем Фроловым.
– Увы, майор НКГБ товарищ Фролов Николай Петрович остался там, в 1941 году. В настоящий момент связь с ним потеряна. Но, если не верите, могу через некоторое время свести вас с вашим работодателем, Григорий Иванович, кажется?
– Нет, с нами говорил другой человек, но Григория Ивановича я знаю.
Шибалин включил рацию:
– Дима, как у тебя?
– Все нормально, пообщался,
– Понял тебя, до связи. – и вновь обратился к инженеру. – Ну вот, слышали? Все проблемы решены. Через два часа встретитесь со своими работодателями. Они могут подтвердить наши полномочия?
– Разумеется. Вы извините, что я так…
– Ничего, все понятно. Пара часов погоды не сделают. А мне сейчас нужно будет подумать – где вас разместить. Сколько всего народу в поезде?
– А! Была не была! – Муравьев махнул рукой. – В составах патронная фабрика. Станки, прессы, конвейер. Во втором криогенное, вакуумное и химическое оборудование, агрегаты и реакторы. Немного сырья – на первое время. Инженеры, технологи, химики – всего шестьдесят три человека.
– Ну, это ерунда. Разместим. – усмехнулся Шибалин. – А не маловато для фабрики.
– Во-первых, производство во многом автоматизировано, во-вторых, тут только ИТР. Нам обещали предоставить рабочих уже на месте.
– А зачем криогенное? – ни с того, ни с сего удивился Саня. – Это, типа холодильников, мороженое делать?
– Да, типа. – усмехнулся инженер.
Из состава выскочил второй мужчина, русоволосый, плотного телосложения.
– Знакомьтесь, мой главный технолог – Александр Орехов.
Технолог из тамбура слышал весь разговор и потому возмутился.
– На нашем оборудовании делать мороженое невозможно. Слишком низкие температуры – до минус 270 градусов по Цельсию. Мы воздух сжижаем, а не мороженое.
– Хм… Патронная фабрика – это очень актуально, ибо до сих пор патроны были только трофейные, а, действительно, куда криогенное оборудование приспособить? – размышлял Шибалин.
– Как куда? – удивился Орехов. – Патроны то чем снаряжать будете?
– В смысле?
– Порох, говорю, из чего делать?
– А разве порох делают на криогенной технике?
– Не совсем сам порох, но сырье для нитроцеллюлозы – азот, кислород и хлопок или лен. А еще лучше – пеньку. Хлопок, конопля и лен – растут, а азот с кислородом – из воздуха. Его сжижают, а потом дистиллируют на фракции.
– А сера откуда? – спросил Саня.
– Какая сера? – удивился Орехов.
– Ну как же, три части селитры, часть серы и часть угля.
– Не, это дымный порох. Его сейчас, кроме охотников, никто не использует.
– О, блин! Век живи, век учись. – воскликнул Саня. – А эта, как ее… Гремучая ртуть для капсюля?
– И ртуть тоже не используется. – усмехнулся технолог. – Со времен второй мировой все страны снаряжают капсюли азидом свинца, ибо он намного дешевле и безопаснее.
– А патроны под какой калибр? – прервал Шибалин Саню, который хотел задать очередной глупый вопрос.