Стрелок и маг (Тетралогия)
Шрифт:
– Не женское это дело, – ответил Теоден. – Да и лошадей у нас лишних нету.
– Себе ты лошадь нашел, хотя уже не мальчик, – заявила Эовин. – А ну как сразят тебя, и не окажется никого рядом, чтобы заслонить тебя от опасности?
– Значит, судьба такая, – сказал Теоден. – Смерть в бою – мечта всей моей жизни. Что толку длить годы, если ты не можешь вскочить в седло, взять в руки меч и помчаться навстречу врагу со скоростью торнадо?
– Поосторожнее с метафорами, – сказала Эовин. –
– Я слышал, «бугатти» тоже тачка не хилая, – ввернул случайно оказавшийся поблизости Эомер.
– Значит, ты едешь на войну, папа, – продолжала Эовин, не обращая на Эомера никакого внимания. – Эомер едет на войну. Для двух чужаков вы тоже лошадей нашли. Арагорн с его спутниками вообще Тропами Мертвых отправились. А я одна должна дома сидеть и переживать за вас за всех?
– Такова женская доля, – сказал Теоден. – Закончим этот разговор, дочка. Мне еще меч почистить надо. Ржавеет он от оркской крови быстро.
– Это потому, что у орков кровь порченая, – сказал Эомер. – У меня уже два клинка ржавчина сожрала. Чисть их, не чисть, одна фигня. Все испоганили. Хоть совсем с орками не воюй, зараза.
– Мама родная! – выдохнул Денетор, увидев беснующееся под стенами города море орков. – Где же мы их всех хоронить-то будем?
– Вопрос несвоевременный, – сказал Гэндальф. – Но об этом тоже надо подумать. Похоронные команды организуем из тех, кто хуже всех проявит себя в бою. Фарамир, позаботься, чтобы эта информация дошла до солдат.
– Хорошо. – Фарамир сделал пометку у себя в блокноте. – Думаю, это заставит наших воинов проявить чудеса доблести. Орки достаточно неприятны и в живом виде, мертвые же они просто отвратительны. Что же касается слонов…
– Каких слонов? – спросил Гэндальф.
– Боевые слоны, – сказал Фарамир. – Вон там.
– Точно, – сказал Гэндальф, посмотрев в указанном направлении. – Мне показалось, что это крупные тролли, но теперь я вижу разницу. Если есть слоны, значит, есть и люди. Орки с этой скотиной не совладали бы.
– Это не люди, – сказал Фарамир. – Наемники Мордора, продавшиеся Саурону, существа с черными душами.
– Может быть, – задумчиво сказал Гэндальф, набивая свою трубку табаком и закуривая.
– Тебя что-то тревожит? – спросил Фарамир. – Ты все время смотришь на небо, а не на землю.
– Я не вижу назгулов, – сказал Гэндальф. – Но не сомневаюсь, что они примут участие в битве. Гондор – это последний оплот Средиземья. Если он падет, тьма Мордора придет в Рохан, Дольн и Шир и прочие приятные места.
– А я что-то не наблюдаю ни роханской конницы, ни твоего драгоценного короля, – сказал Денетор. –
– Он явится, – сказал Гэндальф с уверенностью, которой не испытывал. – Главное в битве – это своевременность.
– Главное в битве – это победа, – не согласился с ним наместник.
– Несвоевременно добытая победа приравнивается к поражению, – сказал Гэндальф.
На самом деле он так не считал, но просто не мог признать правоту Денетора.
– Это кем же оно так приравнивается? – осведомился Денетор.
– Мной, – отрезал Гэндальф.
– Когда Гондор выиграет эту битву, твое слово ничего не будет стоить, – сказал Денетор. – Впрочем, если проиграем, тоже не будет. Я – правитель Гондора, и победа будет принадлежать мне, а не какому-то бродяге. Не советую ему даже появляться в моем городе. У нас тут бомжей не любят.
Перед входом в пещеру они расседлали лошадей и отправили их домой. Теоден утверждал, что умные коняшки способны сами найти дорогу в свои конюшни.
– Так ты на самом деле собираешься туда лезть? – удивился Леголас. – Идти Тропами Мертвых?
– Конечно, – сказал Арагорн.
– Я думал, ты блефуешь, – признался эльф. – Просто не хочешь всю дорогу ехать с этими лошадниками.
– Странно, – сказал Гимли, глядя в черный зев пещеры. – Первое подземелье, в которое мне не очень-то хочется лезть.
– Я могу и один, – сказал Арагорн.
– Я с тобой, – сказал Леголас.
– Тогда и я с вами, – сказал Гимли. – Где это видано, чтобы эльф лез под землю, а гном оставался на поверхности.
И спустя несколько минут всех троих поглотила тьма.
Предводитель орков стоял на холме рядом с Королем-Призраком. Он жалел, что у него нет бинокля. До стен города оставалось несколько километров, и ему очень хотелось рассмотреть эту громадину поподробнее. Предводитель орков видел немного городов, и все, которые он видел, его войско захватывало. Минас-Тирит произвел на него особенно сильное впечатление.
Птеродактиль Ангмарца щипал травку поблизости.
– Ничего, птичка, – прошипел ему верховный назгул. – Я знаю, что ты – хищник и трава тебе не по душе. Скоро у тебя будет возможность полакомиться свежатинкой.
Пожалуй, ездовые животные Ангмарца были единственными живыми существами, к которым он испытывал хоть какую-то привязанность.
– Здоровенная фигня, – сказал предводитель орков, имея в виду то ли город, а то ли огромный таран, который приводили в действие несколько десятков горных троллей. Как раз сейчас они катили таран мимо наблюдательного пункта.