Стрелок (Темная башня - 1)
Шрифт:
– Поэтому завтра я двинусь дальше, - сказал стрелок.– Тебе придется пойти со мной. Сколько мяса осталось?
– Только горсть.
– Кукуруза?
– Немножко.
Стрелок кивнул.
– Здесь есть погреб?
– Да.– Джейк посмотрел на него. Расширившиеся зрачки мальчугана стали огромными, хрупкими.– Потяните за кольцо в полу, только я вниз не ходил. Боялся, что стремянка сломается и я не сумею выбраться обратно. И потом, там плохо пахнет. Здесь это вообще единственное место, где хоть чем-то пахнет.
– Мы встанем пораньше и посмотрим, нет ли там внизу чего-нибудь,
– Ладно.– Мальчик помолчал и потом сказал: - Я рад, что не убил вас, пока вы спали. У меня были вилы, и я подумал, не отправить ли вас на тот свет. Но не стал, а теперь мне не нужно будет бояться заснуть.
– А чего бы тебе бояться?
Мальчик зловеще посмотрел на него.
– Привидений. Или что он вернется.
– Человек в черном, - произнес стрелок. Это не был вопрос.
– Да. Он плохой человек?
– Это зависит от того, как смотреть на вещи, - рассеянно отозвался стрелок. Он поднялся и выкинул самокрутку на спекшийся песок.– Я буду спать.
Мальчик робко смотрел на него.
– Можно мне спать в конюшне вместе с вами?
– Конечно.
Стоя на ступеньках, стрелок закинул голову и поглядел на небо. Мальчик присоединился к нему. Вверху горел Марс, и Полярная звезда уже взошла. Стрелку почудилось, что, если он закроет глаза, то сумеет услышать хриплое чириканье первых весенних пискунов, почувствовать запах молодой зелени - почти летний запах лужаек корта после первой стрижки (и, может быть, расслышать ленивые щелчки крокетных молотков: это благородные дамы из Восточного Крыла, облаченные в одни лишь сорочки - ведь сумерки, мерцая, медленно сгущаются в ночную тьму, - вышли поиграть на Пойнтс), сможет почти наяву увидеть, как из проема в живой изгороди появляется Эйлин...
Столько думать о прошлом было на него не похоже.
Он обернулся и взял лампу.
– Айда спать, - сказал он.
И они вместе перешли через двор к конюшне.
На следующее утро стрелок обследовал погреб.
Джейк был прав; пахло там отвратительно. В погребе стоял сырой болотистый запах - после начисто лишенных всяких запахов пустыни и конюшни стрелка затошнило, слегка закружилась голова. Погреб пропах обреченными на вечное гниение капустой, репой и картошкой с длинными незрячими глазками. Впрочем, приставная лестница казалась вполне крепкой, и он осторожно спустился вниз, на земляной пол.
Потолочные балки едва не задевали за голову. Здесь, внизу, еще жили пауки с рябыми серыми брюшками, такие крупные, что делалось не по себе. Многие мутировали. У некоторых были глаза на стебельках, у некоторых - не меньше шестнадцати ног.
Стрелок огляделся и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.
– Вы в порядке?– нервно крикнул вниз Джейк.
– Да.– Он сосредоточенно вгляделся в угол.– Тут какие-то консервы. Погоди-ка.
Он осторожно прошел в угол, пригибая голову. Там стояла старая коробка, один бок которой был отогнут книзу. Консервы оказались овощными зеленые бобы, желтые бобы... и три жестянки солонины.
Стрелок нагреб полную охапку и вернулся к стремянке. Взобравшись до середины лестницы, он передал банки Джейку, опустившемуся на колени, чтобы принять груз, а сам вернулся за другими.
Стоны у основания стен он услышал
Он обернулся, взглянул и его обдало неким призрачным ужасом. Чувство было томительным и в то же время отталкивающим, словно секс в воде - одно тонуло в другом.
Фундамент слагался из огромных блоков песчаника - когда постоялый двор только построили, они, вероятно, были уложены ровно, но теперь перекосились, выступая под самыми нелепыми и неожиданными углами, отчего стена выглядела так, будто была исчерчена странным иероглифическим орнаментом. Из места слияния двух таких скрытых трещин бежала тонкая струйка песка, словно что-то, пыхтя и хлюпая, с отчаянной энергией прокапывалось сквозь каменную кладку с той стороны.
Стоны звучали то громче, то тише, набирая силу, и вот уже весь погреб заполнился этими звуками - непонятным шумом раздирающей боли и страшных усилий.
– Вылезайте!– завопил Джейк.– Господи Исусе, мистер, вылезайте!
– Уходи, - спокойно сказал стрелок.
– Вылезайте!– снова взвизгнул Джейк.
Стрелок не отвечал. Правой рукой он потянул из кобуры револьвер.
Теперь в стене было отверстие - дыра величиной с монету. Сквозь завесу собственного ужаса он расслышал топот ног Джейка, когда мальчик кинулся наутек. Потом песок перестал сыпаться. Стоны прекратились, но было слышно мерное, тяжелое, утомленное дыхание.
– Кто ты?– спросил стрелок.
И не получил ответа.
Наполнив свой голос давнишним громом приказа, Роланд Высоким Слогом вопросил:
– Кто ты, Демон? Говори, коль должен говорить. Отпущенный мне срок краток и руки мои теряют терпение.
– Иди медленно, - проговорил из стены тягучий, густой голос. Призрачный ужас стрелка усилился и стал почти осязаем. Голос принадлежал Алисе, той женщине, у которой он жил в поселке Талл. Но Алиса была мертва - стрелок воочию видел, как она упала с пулевым отверстием между глаз. Ему померещилось, будто перед глазами, отмечая спуск на глубину, поплыли морские сажени.– Мимо Свалки иди медленно, стрелок. Пока ты путешествуешь с мальчиком, человек в черном путешествует с твоей душой в кармане.
– О чем ты? Говори!
Но дыхание прекратилось.
На мгновение стрелок прирос к месту, но тут один из громадных пауков упал ему на руку и, лихорадочно перебирая лапами, побежал к плечу. Непроизвольно охнув, он смел тварь с рукава и стронулся с места неохотно, но обычай был строгим, нерушимым. От мертвеца - мертвечина, как гласило старинное присловье; лишь остов может говорить. Подойдя к отверстию, он сильно ударил по нему кулаком. Песчаник легко крошился по краям, и, попросту напружинив мускулы, стрелок проткнул стену.
И коснулся чего-то твердого, шишковатого, с бугорками и впадинами. Он вытащил это. У него в руке была сгнившая у дальнего сочленения челюсть. Косо, в разные стороны торчали зубы.
– Ладно, - негромко обронил он, грубо впихнул кость в задний карман и, неловко держа оставшиеся банки, стал подниматься по лестнице. Люк он оставил открытым. Солнце заберется туда и убьет пауков.
Съежившегося от страха Джейка он нашел на растрескавшейся и развалившейся комьями песчаной корке на полдороге к конюшне. Увидев стрелка, мальчик пронзительно закричал, сделал назад шаг, другой, и с плачем побежал к нему.