Стрелок. Несостоявшийся граф
Шрифт:
С этими словами она приподнялась на цыпочках и поцеловала Дмитрия в губы, после чего ловко вывернулась из его объятий и убежала.
«Вот блин, – подумал Будищев, глядя ей вслед. – Не успел сказать, что я подал прошение в департамент герольдии, о причислении к благородному российскому дворянству. В самом деле, зачем быть отпрыском древнего рода, если можно стать основателем нового?»
– Простите, – отвлек его от размышлений Гаршин. – Я не хотел вам мешать.
– Все нормально, Сева. Есть проблемы?
– Ну вот, узнаю старого боевого товарища, – засмеялся
– Понятно, – усмехнулся Будищев, которого и самого иногда напрягала необходимость фильтровать базар и разговаривать как недорезанный буржуй.
– Я, собственно, хотел узнать, не имеете ли вы известий об одном нашем общем знакомом.
– Лиховцеве? – сразу понял, о ком речь, Дмитрий. – Как раз имею. Мы до Москвы ехали вместе.
– Он живет в Москве?
– Не совсем. Алексей – управляющий в моем поместье. Не делайте такое лицо, имение совсем не большое.
– Бог мой, какие перемены!
– Что есть, то есть.
– Вы не дадите мне адрес?
– Конечно, – кивнул Дмитрий, доставая из кармана визитку. – Вот здесь, на обороте. И знаете что, будет настроение, заходите ко мне. Вспомним войну, помянем павших товарищей. А если нужна будет помощь, сразу же обращайтесь.
– Не премину, – снова нервно дернул головой Гаршин. – Хотя, говоря по чести, я хотел бы забыть многое из того, что видел на той войне.
– Я тоже. Только не получается.
В целом первый выход в свет подпоручика Будищева оказался более чем успешным. Не всем поведение моряка показалось приличным, но запомнили его все. А некоторые даже пригласили его к себе, надеясь продолжить знакомство. Сам же виновник переполоха отправился домой, рассчитывая завалиться спать, поскольку назавтра ему предстояла важная встреча в Главном артиллерийском управлении, где ему придется в очередной раз показывать пулеметы высокому начальству.
Новая квартира от прежней отличалась, прежде всего, тем, что вход в нее был через парадное, а не со двора. Это считалось более престижным. Но, уже подходя к дому, Дмитрий просто шкурой почуял что-то неладное и решил зайти через черный ход. Тихо поднявшись по лестнице, он без лишнего шума открыл своим ключом предусмотрительно смазанный замок и тенью проскользнул дальше. Похоже, предчувствие его не обмануло, поскольку сидевшая на кухне кухарка была явно испугана.
– Тс! – прошептал он прислуге, приложив палец к губам.
Та в ответ часто-часто закивала, зажав для верности рот.
– Где?
Домна показала рукой в сторону гостиной. Прокравшись дальше, Дмитрий извлек изрядно послуживший ему сегодня револьвер, жалея лишь о том, что осталось слишком мало патронов.
– Это вы, Дмитрий Николаевич? – раздался приветливый голос, и навстречу ему вышел улыбающийся мужчина в мундире жандармского ротмистра. – Наконец-то! А то я уж заждался.
– Как вы…
– Попал
– …догадались, что я вхожу.
– Запахло сгоревшим порохом. Я этот запах ни с чем не перепутаю.
– И откуда же ты такой носатый взялся? – мрачно осведомился подпоручик, направив ствол револьвера в лоб незваному визитеру в хорошо пошитом мундире лейб-гвардейского жандармского эскадрона и с орденом Святого Станислава на груди.
Нос, к слову, у жандарма был отнюдь не велик, скорее даже мал. Да и вообще, во внешности незнакомца не было ничего примечательного. Рост средний, телосложение тоже. Черты лица правильные, но незапоминающиеся. И только глаза выдавали в нем человека мыслящего, незаурядного и способного на всё. Дмитрий хорошо знал этот взгляд, поскольку каждый день видел его в зеркале.
– Нам надобно поговорить, – все так же улыбаясь, повторил гость.
– Говорите, кто вам не дает?
– Вы не могли бы опустить револьвер?
– Нервничаете при виде оружия?
– Скорее, боюсь, что не выдержат нервы у вас. Спустите ненароком курок, а потом что?
– Да ничего, – хмыкнул Будищев. – Вызову полицию и сообщу, что мою квартиру проник вор, переодетый в форму служителя закона, а я его застрелил. Делов-то!
– Так себе план, – поморщился ротмистр. – Начнутся дознания, выяснения и прочая канитель. Залезут в мои бумаги, дела которые я вел. Мне-то на том свете уж все равно будет, а вы гауптвахтой не отделаетесь. Тут каторгой пахнет, если не эшафотом.
– Ладно, – легко согласился подпоручик и опустил ствол, не став, однако, убирать его в потайную кобуру на шинели.
– Вот и славно, – с явным торжеством кивнул тот. – Мы ведь с вами, господин Будищев, не враги. Вы меня до сего дня не знали, а вот я давно хотел свести знакомство, да все вот как-то не получалось.
– Подумать только, какая честь!
– Не любите жандармов?
– Скорее, не уважаю.
– Вот как? – вздрогнул незнакомец, как будто получил пощечину. – И, позвольте полюбопытствовать, по какой же причине?
– А за что вас уважать? Какие-то клоуны толпами носятся за царем с бомбами и револьверами, пока его «кровавые опричники» сопли жуют. И даже когда их режут как баранов, ничего не могут сделать в ответ.
– И как, вы полагаете, надо отвечать? – явно раздраженно спросил жандарм.
– Подобное лечится подобным, – повторил слышанную им от доктора Студитского фразу Будищев. – Зарезал какой-то недоумок жандармского генерала [16] . Вот пусть его лондонская полиция с этим кинжалом в заднице и обнаружит.
16
Главный герой намекает на известного литератора Степняка-Кравчинского, заколовшего кинжалом шефа жандармов Мезенцова. Находясь в эмиграции, он всячески бравировал этим убийством и демонстрировал всем желающим свое оружие.