Стреломант 3
Шрифт:
— Не пей только! — предупредил я, сидя рядом. — Вдруг там зараза какая!
— Вот еще! — фыркнула Ника, растирая воду по лицу. — Я слишком упарилась, пока тебя волокла! А если чем-то и заражусь — не страшно, вылечусь! И тебя вылечу, если что… Ну, по крайней мере, помереть не дам.
Я вздохнул и тоже переполз поближе к водоему, зачерпнул ладонью из ручья и выпил.
Пить действительно хотелось.
Надеюсь, Ника знает, что говорит.
Напившись, мы приступили к починке моей ноги. Я очень осторожно, что было особенно тяжело из-за опухоли, стянул кроссовок, снял носок, закатал штанину и первым делом погрузил ступню в ручей, чтобы хоть немного охладить ее и снизить боль. Помогло не то чтобы сильно, но всяко стало полегче.
Если никино лечение сейчас будет подразумевать вправление и сращивание костей, то это «полегче» мне пригодится.
На лечение Ника потратила полчаса и половину запаса праны. Все, чего она смогла достичь за это время — уменьшить отек до такой степени, что я смог натянуть кроссовок обратно, и приглушить боль до уровня, достаточного для того, чтобы я смог стоять и даже медленно ходить. Что там у меня срослось или починилось в ступне, затруднялась ответить даже сама Ника — как ни крути, а в целительстве она все еще оставалась неумелым новичком.
Она хотела продолжить лечение, и вылить в меня максимум праны, вплотную подойдя к границе истощения, но я запретил — в нашей ситуации мы этого позволить себе не могли. Силы Ники нам еще могли ой как пригодиться, если бы вдруг что-то произошло со мной. А даже если бы и не произошло — на
Я могу ходить, и это, в принципе, все, что мне было нужно. Дальнейшие траты праны только уменьшат наш боевой потенциал, а я не был готов признать, что мы уже в безопасности.
Мы определенно пока еще не в безопасности.
И лучше любых мыслей и рассуждений это подтвердила громкая раскатистая очередь, прорезавшая лесную тишину.
А потом — еще одна, длинная, суматошная, до самой отсечки магазина, до пустого патронника.
Я замер, обратившись в слух и пытаясь понять, откуда раздавалась стрельба. Звук был такой громкий и неожиданный, что вычислить его положение казалось невозможным.
Зато я услышал кое-что другое — едва слышный треск, словно через валежник ломилась семья медведей. И, кажется, он шел примерно оттуда же, откуда и звук выстрелов.
А следом за этим я услышал голос. Искаженный расстоянием и деревьями, но все равно смутно знакомый голос, кричащий что-то неприятное и недовольное.
Ника услышала это тоже. Она перевела на меня взгляд, насупилась и тихо сказала:
— Не вздумай.
Я усмехнулся, поднялся на ноги и потянул со спины лук, а из кармана — карбоновую стрелу.
Я вздумаю. Еще как вздумаю.
Конец